Большой Берчикуль — самое большое озеро Кузбасса площадью 32 квадратных километра. Красивый водоём удалён от промышленных производств, здесь благоприятные условия для развития туризма и разведения рыбы, но ни того, ни другого толком нет. Туризму мешает удалённость от городов и трасс, а рыбному хозяйству — зарастание озера водорослями и илом, из-за чего рыба массово задыхается зимой подо льдом. «Спасите Берчикуль!» — обычная тема в разговорах рыбаков Кузбасса.
В 2020 году областные власти и заинтересованные предприниматели, похоже, нашли решение обеих проблем. Это создание экологически чистого завода органических удобрений из донных отложений Берчикуля, строительство мест для размещения туристов и центра водных видов спорта – и лишь затем возрождение рыбопромыслового хозяйства. Корреспондент A42.RU разбирался, что происходит на Берчикуле прямо сейчас.
Кузбасские рыбаки рассказы о Берчикуле начинают чаще всего со слов: «Эх, а вот в советское время…». Когда при озере был хозяин — рыбхоз «Тисульское» — о заморах не было и речи. Сотрудники рубили полыньи, перемешивали воду подо льдом неводами, подсаживали молодь, в общем, следили за биологическим состоянием озера.
Правда, чем ближе к развалу СССР, тем меньше — и в итоге, по словам жителей посёлка, именно в 1992 и 1993 годах два тяжёлых замора подряд уничтожили в озере почти всю рыбу. Тем не менее, попытки вести хозяйство на Берчикуле продолжались до 2004 года: нехватку рентабельности дополняли сбором дикоросов, особенно папоротника, добычей и продажей дичи. После чего прекратились и они.
За озеро пытался взяться предприниматель — оформил лицензию и продолжил рыбоводство, но за несколько лет так и не смог приобрести землю: власти соглашались только на краткосрочную аренду. По этой причине и из-за низкого спроса на продукцию ничего толкового у него не вышло.
Процесс деградации озера затем только ускорился: при подготовке к разведению белого амура водоём засадили водорослями, которые должны были стать для мальков кормовой базой. Когда вселение мальков прекратилось, зарастание озера усилилось.
Зимой зелёная масса гниёт, отбирая из воды кислород, выделяя сероводород и метан, травящие рыбу. В 2006–2009 годах заморы случались на озере четыре года подряд, затем массовая гибель рыбы подо льдом произошла в 2013 и 2017 годах. Каждый такой случай — пусть маленькая, но экологическая катастрофа, в которой виноват и человек.
Каждый замор откликался в СМИ серией сюжетов с шокирующими кадрами: тысячи рыбин кверху брюхом, жители посёлка с санками, скармливающие их домашней скотине — чтобы хоть так не пропала даром. После развала рыбхоза они говорят о Большом Берчикуле как о тяжело больном человеке: с тоской, горечью и надеждой.
Доход на Берчикуле могут приносить три источника: туризм, рыбоводство и добыча лечебной грязи, которую используют, например, в санаториях. Однако каждый из них по отдельности — рискованное и малорентабельное дело. Грязь санаториям нужна в небольших объёмах, много на ней не заработаешь, а комплекс оборудования для сбора отложений из водоёма стоит десятки миллионов рублей. Разведение рыбы тоже требует серьёзных инвестиций и длинных сроков окупаемости при крайней нестабильном, а то и отсутствующем спросе. Туризм при неразвитой инфраструктуре и неопределённом положении с землёй тоже выглядит как игра «в долгую» с неизвестным результатом.
Бизнес на берегах вели, по сути, энтузиасты. Среди них — Владимир Фарафонтов, владелец базы отдыха «Озёрное» в посёлке Городок. Несколько коттеджей, баня, рыбалка — прибыль невелика, но для Владимира дело не только в деньгах: он просто влюблён в озеро.
— В 2017 году произошёл замор. Мне было очень грустно: ну что ж такое-то, почему озеро бесхозное, некому за ним присмотреть. Я пришёл в департамент охраны природы, предложил своё участие, чтобы привести озеро в порядок. Арендатора у озера не было, а это по сути единственный способ вести работу официально. Я открыл компанию «Природные ресурсы Сибири» и оформил лицензию на использование для промышленного рыболовства — это единственное назначение, по которому можно использовать Большой Берчикуль.
Так Владимир Фарафонтов стал пользователем озера в 2017 году и сначала так же, как и его предшественники, возлагал надежды на рыбный промысел.
— Я планировал вести хозяйство и затем уже в процессе привести озеро в порядок способом, который нам бы подсказали учёные, — рассказывает предприниматель. — Заказал рыбоводно-биологическое обоснование на зарыбление озера в новосибирском филиале «Госрыбцентра», а затем, следуя полученным рекомендациям ихтиологов, высадил почти два миллиона личинок карповых пород.
Но на практике выяснилось, что ёмкость рынка невелика и не позволяет вести прибыльный бизнес.
— Пресноводная рыба никому в Кузбассе оказалась не нужна, — объясняет Владимир Фарафонтов. — Все привыкли к океанической рыбе. Пресноводную не берут даже в качестве добавки при производстве кормов для животных. Дело в том, что в ней в разы меньше протеина. Так что предприниматели предпочитают везти в Сибирь отходы морской рыбы, несмотря на огромное логистическое плечо. Нам сбывать свою рыбу некуда. Можно, конечно, поставить небольшой магазин и продавать её самим, но там такая низкая прибыль, что это даже бизнесом назвать нельзя.
Туризм на Большом Берчикуле при СССР процветал «дикий», на рыбалку съезжались со всей области. Немало охотников и сейчас: на дамбе у посёлка Городок в июльские выходные легко насчитать несколько сот машин. Однако пользы от таких «туристов» мало: битые бутылки, сети в камышах и изгаженный берег — вот и вся прибыль.
Получше ситуация в местах организованного отдыха: на берегу Берчикуля два кемпинга и две турбазы. В день они могут принять несколько десятков человек в домиках и до пятисот в палатках — цифры, если сравнивать с каким-нибудь Шерегешем, просто смешные. И это при том, что спрос на отдых у озёр кузбассовцы генерируют огромный: на Яровое, Обское, Чаны из нашей области каждый год выезжают десятки тысяч туристов.
Итак, с какой стороны ни подойди к Берчикулю — риски для бизнеса слишком велики. Сказываются и потенциальные бюрократические преграды: какой у озера природоохранный статус? Где там муниципальная земля, где областная, где федеральная? Сейчас вложи миллионы в инфраструктуру — а через год изменят какой-нибудь закон, и деньги окажутся потрачены зря. Всё это надёжно отпугивало потенциальных инвесторов. Берчикуль продолжал зарастать, рыба — задыхаться.
Очертания решения берчикульской проблемы зародились в 2018 году, когда на конкурс «Лидеры России» отправилась команда предпринимателей и чиновников из Кузбасса. Среди участников как раз были предприниматели Владимир Фарафонтов, Иван Шаповалов, Мария Старинчикова и замдиректора Агентства по туризму Кузбасса Александр Баранов. Каждый пришёл со своим проектом, но идея комплексного развития территории Владимира Фарафонтова стала основной. Команда училась у преподавателей фонда «Сколково» и должна была разработать просчитанный проект, который принесёт пользу экономике региона.
— В плане туризма у нас прекрасно развивается Шерегеш, хорошая динамика у Поднебесных Зубьев, — рассказывает Александр Баранов. — А вот север Кузбасса туризмом похвастаться не может. Огромное экологически чистое озеро, в радиусе ста километров много мест для посещения туристов, но они между собой разрознены, нет точки многодневного пребывания. Мы планируем, что именно Большой Берчикуль станет такой точкой. И уже отсюда туристы смогут выезжать на однодневные экскурсии: изучить историю золотой лихорадки, услышать легенду о загадочной Тисульской принцессе, отправиться в поход по водопадам и пещерам Макарака, сплавиться по Кие, увидеть родные места космонавта Алексея Леонова и так далее.
В 2020 году Александр Баранов представил созданный командой проект по развитию Берчикуля на федеральном конкурсе «Мастера гостеприимства» — и вернулся с дипломом победителя. Победа означала, что чиновники пройдут специальное обучение для реализации проекта, а предприниматели получат поддержку региональных властей. Как минимум, перед ними не будут ставить непреодолимых бюрократических преград, что уже немало.
— Раньше мне администрацию Тисульского района приходилось убеждать, не всё гладко было с назначением земли при расширении территории, — рассказывает Владимир Фарафонтов. — В конце концов администрация начала идти навстречу, но это помогает только в границах посёлка. А вот, к примеру, земли лесного фонда уже не в их компетенции, за них отвечает областной департамент лесного хозяйства. Я докладывал свой проект губернатору в сентябре, и он попросил депутатский корпус содействовать. Была встреча депутатов с представителями департамента, и в аренду под кемпинг, палатки — не под капитальное строительство — они готовы отдать землю легко. Но в палатке можно жить только летом. А нам надо работать круглый год, ставить капитальные постройки. Это уже куда масштабнее, нужен мастер-план, общественные слушания и другие долгие процедурные вопросы. Но с поддержкой областных властей бюрократического сопротивления не будет, и выделение земли по закону в этом случае — лишь вопрос времени.
Однако одного туризма, как уже говорили выше, мало. Туризм окупается долго и требует развитой инфраструктуры. Начать спасать озеро с постройки условного санатория невозможно.
— После обучения в «Сколково» я понимал, что масштабному бизнес-проекту нужен «локомотив», то есть надёжно приносящее прибыль дело, вокруг которого будут выстраиваться остальные сферы с длинными сроками окупаемости, — подчёркивает Владимир Фарафонтов. — Ни туризм, ни лечебные грязи, ни рыбоводство таким локомотивом не выглядели.
Лишь в 2020 году предприниматель нашёл выход: экспорт сапропеля на европейский сельскохозяйственный рынок.
Владимир Фарафонтов внимательно изучил применение сапропеля. Оказалось, что донные отложения — не только косметологическая экзотика. После переработки сапропелевые грязи превращаются в востребованные на европейском рынке органические удобрения — так как удобрения химического происхождения в той же Германии фактически под запретом.
Источников сапропеля в мире мало, и стоимость удобрений достаточно высока, чтобы экспорт приносил приличную прибыль. Небольшой современный завод по добыче и переработке отложений прямо со дна потребует солидных инвестиций — более 50 миллионов рублей, но срок окупаемости не превысит несколько лет. У Владимира Фарафонтова на руках агентский договор по продаже сапропеля. Инвесторов для завода, по его словам, он также уже нашёл.
— Когда мы вышли на немцев с предложением о добыче сапропеля, они сразу предложили заключить агентский договор, — рассказывает Владимир Фарафонтов. — Мы договорились о ценах, простроили логистику. В общем, картинка сложилась: мы нашли сбыт. Дальше завод потянет всё по цепочке: чтобы его возвести, понадобится построить на берегу инженерную инфраструктуру, которой сейчас практически нет. К ней начнут прилепляться остальные составляющие проекта — в первую очередь туристические.
Извлечение со дна многометровых илистых отложений улучшит условия обитания рыбы: появятся зимовальные ямы, повысится уровень кислорода в воде, на твёрдом дне обживётся более питательная для рыбы добыча — рачки, моллюски, личинки насекомых.
— Когда мы будем добывать ил, то начнём в первую очередь с расчистки родников, — объясняет Владимир Фарафонтов. — Кроме того, скоро размоет перемычку, отделяющую основной плёс озера от плёса, образованного при зарегулировании стока реки Дудет, и приток свежей воды зимой повысит концентрацию кислорода.
Так развитие первой составляющей проекта поможет второй — оздоровлению озера.
К реализации третьей — туристической — составляющей проекта уже приступили несколько малых и средних компаний с общим объёмом инвестиций порядка 12 миллионов рублей. Планируют построить вейк-парк, минувшим летом у воды начали оборудовать зоны отдыха, построили первый глэмпинг — он выглядит как группа больших палаток, как в кемпинге, но с удобствами, как в отеле. Плюс такого формата — помещения не требуют строительных разрешений, возводятся быстро, при этом могут приносить прибыль здесь и сейчас.
Фото: Владимир Фарафонтов
Александр Баранов планирует, что за два-три сезона Берчикуль достигнет цифры в 10 000 посещений в год.
— Мы уже построили шесть шатров, первых туристов готовы были принять уже в сентябре, чуть-чуть не успели, — сетует Владимир Фарафонтов. — Так что старт будет этой весной.
Общая сумма требуемых инвестиций в проект — более 90 миллионов рублей, срок окупаемости — пять лет. Инвесторы найдены лишь частично. Областные власти отчётливо заинтересованы в реализации проекта, кластер Большой Берчикуль упомянут в системообразующем документе — Стратегии социально-экономического развития Кузбасса до 2035 года.
Рыбаки, которые слышат о новой попытке вытащить Большой Берчикуль из трясины, реагируют одинаково: сначала радуются новостям, а потом озвучивают ряд опасений. Первое — осилят ли новые хозяева такую комплексную задачу? Рыночная экономика не прощает просчётов. Если экспорт сапропеля почему-либо не удастся наладить (а пандемия коронавируса уже научила, что всё может пойти не так в любой момент), о планах оздоровить озеро можно забыть. И второе опасение — не означает ли новый проект, что доступ простых кузбассовцев к озеру резко ограничат?
— Знаем мы этих рачительных хозяев, — ворчит Владимир Сидоров, пенсионер, рыбак. — Всё перекроют шлагбаумами, подъезды перекопают и начнут драть в три шкуры за въезд. Я готов заплатить, но хочется, чтобы было за что, а не так, что просто перегородят, а делать ничего не будут.
Владимир Фарафонтов уверяет, что беспокоиться стоит только браконьерам и любителям намусорить: с сетями на озере продолжат активно бороться, мыть машины на линии уреза воды больше не позволят. А вот добросовестные рыбаки только выиграют: ближе к дамбе организуют цивилизованную стоянку, распланируют кострища, поставят туалеты.
На турбазы никого загонять не станут, плата за стоянку автомобиля будет по силам любому — планируется меньше ста рублей. К берегу по-прежнему можно будет подойти в любом месте. Зато, по словам предпринимателя, за озером наконец будут присматривать, предотвращать заморы, возьмут под контроль зарастание и заиление. И через несколько лет кузбассовцы снова смогут поймать на Большом Берчикуле не только окуня и карася, но и знатную щуку, а то – и трофейного карпа.
ВКонтакте Twitter Одноклассники