Два воинства сходятся на пути к Кузнецкому острогу. Сотни кочевников скачут к его вратам — у них острые сабли да быстрые стрелы. Инородцев ведёт на Кузнецкую землю Матур-тайша — жестокий князь, жадный до чужого добра. Но казаки стоят насмерть — за ними крепость, родной дом, семьи. Как раскат грома — выстрел из пушки. Всё заволокло дымом. Новые залпы — бьют по врагу казаки. Всадники падают один за другим. Исход боя решает отвага и сила сибирского оружия…
Битву за Кузнецкий острог новокузнечане своими глазами увидели 13 августа в музее-заповеднике «Кузнецкая крепость». Сражение 1682 года удалось воссоздать благодаря совместному проекту КемГУ и клубов исторической реконструкции «Служилые люди — Кованая рать» из Омска и «Служилые люди — Томский острог» из Томска под названием «Кузнецкий рубеж: Сибирь в войнах XVII века».
Костюмы, пушки, старинные фитильные ружья — ручницы, стрелы и сабли — гора Вознесенская на один день превратилась в лагерь сибирского казачества. «Газета Кемерова» узнала, с кем сражались кузнецкие воины, чему у них научились современные сибиряки и зачем оживлять историю.
Кузнецкий острог построили 400 лет назад. Он стоял недалеко от современного Спасо-Преображенского собора. На месте улицы Достоевского в те времена было селение шорцев. До сих пор археологи находят там вещи из прошлого. Сражение защитников крепости с войском кочевников проведут в музее-заповеднике «Кузнецкая крепость». Он ближе всего к той точке, где и происходили исторические события.
На территории музея-заповедника за день до боя строят лагерь реконструкторы из Омска, «Служилые люди Сибири — Кованая рать». Приехав в музей, они переоблачились в сорочицы из льна и кафтаны, собрали пушки, вооружились ручницами — аналогом европейской аркебузы. Даже палатки у них такие же, как были в XVII веке. Стрелец Александр Тоткин охотно рассказывает мне о них:
– Образ шатров и палаток мы взяли с гравюр XVII века, в том числе и с рисунков сибирского картографа Семёна Ремезова. Ткань — некрашеный грубый лён, он защищает от ветра и моросящего дождя, хотя с ливнем уже не справитmся. Мы делаем треугольный каркас из дерева и натягиваем ткань, — Саша вбивает в землю колышек. В руках его спорится любое дело — по профессии он сварщик, в историческом движении — более 10 лет. За это время он и кольчуги научился клепать, и пушки отливать. — От большинства клубов мы отличаемся тем, что делаем сами всё снаряжение — до последней заклёпки на стволе.
— Каждая пушка полностью повторяет оригинал, только уменьшена в размерах. Вы знали, что всем орудиям раньше давали имена? Чигирь, собака, соловей-разбойник… У каждого был свой звук выстрела, и душа тоже, — улыбается Саша.
Пушки «Служилых людей» бьют так, что с непривычки глохнешь. Выстрелы холостые – без ядер, но порох в них закладывают настоящий. Грохот, дым — как на поле боя. Не менее мощное оружие — ручницы, напоминающие по облику современные ружья.
— Смотрите, это соловецкая ручница, — показывает мне Дмитрий Анциферов, экскурсовод. В профессию его привёл клуб исторической реконструкции. — Именно такие хранились раньше в оружейной палате Соловецкого монастыря. Толстый гранёный ствол, крупный калибр, уникальный кнопочный замок, характерный для XVI века.
Ребята показывают мне берендей — кожаную ленту с футлярами для пороха. И подсумок, в котором хранятся пуля и пыж — дешёвая ткань, которую не жалко, или сено. Его загоняют в ручницу, чтобы уплотнить заряд — технология непростая, но современные парни владеют ею блестяще. Сегодня мы ещё увидим, как по команде воеводы они стреляют каскадом, мгновенно меняют диспозицию и бьют врага до того красиво, что начинаешь верить — сейчас 1682 год, а за спинами нашими — Кузнецкий острог.
Володя раньше делал корабли на станции юных техников, а теперь хочет собрать свою кольчугу. Ту, что он носит сейчас, выдали в клубе. В ней 20 000 колец, и каждое заклепали вручную. Юноша учится на программиста, параллельно осваивая старинные ремесла в «Служилых…».
— К нам приходят люди разных профессий и возрастов. Константин Иванович с нами уже 10 лет, он железнодорожник. Вова пришёл недавно, есть много школьников… Для кого-то это развлечение, к которому человек со временем охладевает. А для нас – это часть жизни, второй дом, который никогда не надоест. Для молодёжи реконструкция — шанс чему-то научиться. Перестроения, команды, приказы — они ничем не отличаются от современных. Это не игра в войну, а служба нашей истории.
Юрий Викторович Ширин, археолог, кандидат исторических наук, заместитель директора музея-заповедника «Кузнецкая крепость»:
Кузнецк выдержал в XVII веке множество сражений. О ранних мы знаем мало — Казанский приказ сгорел, многие документы погибли. Но о битве осенью 1682 года свидетельства остались.
Это было коварное нападение коалиции нескольких сил: тувинцев, саянцев, телеутов и енисейских кыргызов. Возможно, кочевники почувствовали нашу слабину — в это время умирает царь Фёдор, на престол должны взойти либо малолетний Пётр, либо Софья. Все подданные должны присягнуть новому царю, но кому?..
Кузнецкий острог в то время защищали люди разных судеб и территорий происхождения. Среди них были воины с севера и запада, пленные поляки и литовцы, казаки. Много было опытных воинов, которые сражались в других огневых точках страны. Но даже они легкомысленно отнеслись к очередному приходу кочевников.
Никто не ожидал массированного нападения. Когда казаки услышали о первых стычках на южных рубежах Кузнецка (близ современных Кузедеево и Ашмарино. — Примеч. ред.), попросили у местного воеводы Петра Дубровского отпустить их туда. Они хотели защитить свои хозяйства от разграбления. Часть гарнизона осталась в остроге.
С горы воины увидели силу, что подошла к Кузнецку: более тысячи тувинцев и телеутов. Казаки тогда отаборились — телегами огородились, чтобы всадники не могли на них наскочить. Из укрытия они могли вести огонь. Но не стали.
Отправили парламентёров, чтобы разобраться, чего хочет Матур-тайша и его войско. Мол, не грабьте нас, может, решим всё миром. И тут их ждала ещё одна неожиданность. Тувинцы жестоко пытали переговорщиков на глазах у казаков: резали из спин ремни, выкалывали глаза, вырезали сердца. Казаки потом в своих челобитных писали, что преж всего они таких жестоких людей не встречали.
Тогда осаждённые казаки решили бой принять и стоять насмерть. А кочевникам эта битва была не нужна — они хотели двигаться дальше на Кузнецк. Пытались выбить казаков из засады, но не смогли. Огненный бой сильнее стрел — их в теле можно до шести штук выдержать при удаче, а пуля из пищали или убьёт, или покалечит.
В гарнизоне острога поняли: произошло неладное. Когда кочевники выдвинулись в Кузнецк другой дорогой, Пётр Дубровский встретил их с артиллерией на переправе через Томь — она была единственная. Конницу обстреляли картечью. Тогда войска решили уходить с награбленным — не вели кочевники длительных битв и осад, не тот менталитет. В конечном итоге казакам удалось отбить часть скота и даже взять пленных. Из этого боя защитники Кузнецкого острога извлекли урок. Неожиданное нападение показало, что нужны посты и разведка.
Три лучницы проверяют стрелы, раскладывая их на столе. Цело ли древко, не повреждено ли оперение из гусиного пера — каждую из них девушки делали сами в соответствии с приметами времени, чтобы войти в тувинское войско.
Современный только «гуманизатор» — наконечник стрелы защищён мягким материалом и скотчем, чтобы никого не травмировать. Всё оружие на реконструкции исключительно безопасное — пушки и ручницы стреляют холостыми, саблями и мечами порезаться невозможно.
— Мы путешествуем во времени, — рассуждает 18-летняя Катя Кравченко, студентка-химик. — Ты переодеваешься в костюм эпохи XVII века и становишься кем-то другим, начинаешь мыслить иначе. Наши предки были выносливее нас. Они пережили столько войн, на пустом месте строили города — в степях, тайге, осваивали новые земли. Оружие — ручницы, пушки — интересно даже девчонкам. Я уже побыла пушкарём, гончарным делом увлеклась… Для меня это уже как хлеб, соль или сахар — то, без чего ты не можешь своей жизни представить. К тому же на тренировках по стрельбе из лука начинаешь лучше себя узнавать, гармонию обретать с миром.
— Да, это даже в обычной жизни помогает, — подхватывает Наташа Титова, которая только окончила школу. — Перед выстрелом ты должен сконцентрироваться и перестать замечать всё то, что тебя окружает. Мне удалось легко сдать выпускные экзамены, потому что я научилась видеть цель и достигать её. Даже шум вокруг не отвлекает – готовиться можно где угодно. Я рада, что овладела стрельбой из лука — это была моя детская мечта. Мне нравится, что мы восстанавливаем историю своими силами — XVI–XVII века ещё мало изучены. Сейчас я восстанавливаю вязание того времени. Деревянной иглой я связала шарф и даже сравнила его с музейными экспонатами — он именно такой, как нужно.
Стрелять из лука не так просто. Мария Черникова учит меня правильно держать лук. Когда только берёшь его в руки, он кажется лёгким, как перо. Натягиваешь тетиву — руки дрожат от напряжения, будто ты тяжеленную булаву поднял.
– Мне тоже первые тренировки дались нелегко. На запястье левой руки были большие синяки. Чтобы сделать выстрел, требуется немалая сила. Но со временем я всему научилась. До сих пор помню, как мне выдали мой первый монгольский костюм. Я сразу вошла в роль — почувствовала себя тем, кто защищает своё войско. Не женой, не матерью, а воином, — рассказывает Маша. — Осенью будет два года, как я хожу в клуб. И хочу развиваться дальше – уже попробовала себя в стрелецком и пушкарском деле, шью костюмы, делаю посуду. И всё больше увлекаюсь историей, хотя профессия у меня другая: я инженер-теплотехник.
Воевода омского клуба живой истории «Служилые люди Сибири — Кованая рать» Василий Минин облачается в блестящий доспех, отделанный алой кожей. Сегодня он станет тувинским князем Матур-тайшой — главой войск противника. В реальной жизни он педагог и руководитель военно-исторического движения, объединяющего влюблённых в историю людей.
— Этот доспех — во многом стилизация, — объясняет воевода. — Он воссоздаёт стереотипный образ воина-степняка. Мы ездим на разные фестивали, иногда нужно показать тувинцев, как у вас, иногда — монголов… Хотя к фестивалю в Омске мы детально проработаем образы бухарцев и татар — осталось множество изобразительных источников, которые нам в этом помогут.
В цейхгаузе — шатре, в котором хранятся пушки и другое оружие — мы сидим за деревянным столом, потемневшим от времени. Его состарили искусственно. Всё в лагере соответствует эпохе, передаёт её дух. В воздухе пахнет порохом и металлом.
— С чего для вас началась историческая реконструкция?
— Историей меня увлёк мой дедушка, Георгий Ефремович. Он был историком и сильным педагогом. Сначала заинтересовал меня Толкиеном, тогда мне было лет 15. Это меня и привело в ролевое движение. В 1999 году я впервые попал на фестиваль. У меня появились друзья, которые пригласили на историческую игру по второму крестовому походу Ричарда Львиное сердце. Я загорелся рыцарством, викингами, средневековьем.
По образованию я — художник, как и мой отец. Учился на кафедре декоративно-прикладного искусства, специализация – художественная обработка металла. Сейчас жалею — надо было идти на исторический. Но зато у меня мастерство в руках. Всё, что вы здесь видите, мы с ребятами сделали сами. Это и оружие, и доспехи, и элементы костюма — всё по историческим источникам. Мы единственный в Сибири клуб, который на стороне не заказывает ничего — только своими руками, до мелочей. У нас в клубе работает целый коллектив мастеров, которых я обучил.
В «Кованой рати» сегодня служат более 60 человек, большинство из них — школьники, хотя есть и люди взрослые. До 18 лет исторический центр работает с ними бесплатно. Ребят обучают ремеслам — работе с металлом, деревом, текстилем, тканью, керамикой и кожей, а также военному искусству — стрельбе из лука, пушки и ручницы – аналогу европейского мушкета, фехтоварию. В Омске в полковой избе висит уже 80 костюмов и арсенал оружия, который они сделали сами — это имущество клуба, почти музей.
— Мы называем эту работу «экспериментальной археологией». Одно дело найти фрагмент, скажем, пушки, другое дело – «оживить» её, а потом испытать в полевых условиях, чтобы понять, как наши предки его применяли, — продолжает Василий Михайлович. — Так и мифы разрушаются. Сколько говорили о наших ручницах (Ручные пушки. — Примеч. ред.). Историки считали, что это малоэффективное, неудобное и тяжелое оружие, на перезаряд которого требуется 1,5—2 минуты. Мы первые реконструкторы, кто сделал их массово – больше 20 штук. После испытаний стало ясно, что 40 секунд на перезарядку вполне достаточно. По эффективности ручная пушка превосходит европейский мушкет, только дальность у неё средняя — 40–60 метров.
Грохот выстрела оглушает меня на секунду. В соседнем лагере томичи из «Служилые люди — Томский острог» испытывают пушку. Она стреляет вхолостую, опасности нет, но шума столько, что кажется — мы действительно на поле боя.
Исторических клубов, посвященных XVII веку, за Уралом мало — они есть только в Омске и Томске. Эпоха малоизучена, источников сохранилось не так уж много. Василий Минин считает, что именно в той эпохе стоит искать ответ на вопрос, кто мы такие на самом деле.
— Реконструкция для меня не цель, а всего лишь инструмент. Главное, сделать историю популярной, показать её доступно и увлекательно. А сверхзадача — понять, кто мы такие, — рассуждает воевода. — Мы ведь всё-таки сибиряки. И убедиться в этом можно только через исторические процессы, разобравшись, что и как происходило на нашей земле. Сложно доказать сибирским казакам, что они не имеют отношения к донцам. Мы особый историко-культурный феномен, который сложился из тех служилых людей, о которых мы говорим на своих реконструкциях. Наши предки – это те, кто пришёл с севера, казачество, европейцы, которых сюда ссылали, местные народы. Всё это здесь сплелось в одну нить.
– Чем сибиряки отличаются от других жителей нашей страны?
– Мы – универсалы. Да, было условное разделение на рода войск — стрельцы, пушкари, как в европейской части. Но каждый из них умел всё, легко осваивал новое дело и мог заменить другого. И это до сих пор замечают все. Приехав в столицу, современный сибиряк быстро становится топ-менеджером, лезет наверх, потому что способен выполнять многие задачи и никакой работы не боится. В отличии от местных, которые привыкли делать только то, что умеют. Такова наша основная черта. Чтобы понять, откуда она взялась, нужно заглянуть в XVII век.
– Вспомните наполеоновскую войну или Великую Отечественную, — соглашается с ним Константин Иванович. — Когда приходили сибирские полки, наступал перелом в сражении. Все получалось. Менялся ход войны.
– И не говорите, мне дядька мой рассказывал, как они в окружении выбили немцев с позиции на одной отваге и смекалке, — включается в беседу Алексей Николаевич Бахтин, педагог из села Знаменка под Омском, старший среди реконструкторов. — Оружия не было, провизия кончалась. А немцы психологически давили – идут мимо, не стреляют, а потом как польют огнём. Нервы уже не выдерживали. И один из солдат предложил: «Давайте мы их пуганём. Они считают, что сибиряки – звери, пусть и увидят нас такими!» И вот представьте: зима, фашисты сидят в окопах в шалях и телогрейках, до глаз закутались. А на них выступают сибиряки — голые по пояс да с винтовками в руках. Они испугались так, что побежали ещё до того, как бойцы начали стрелять! Позиции врага были заняты. Правда, смельчакам досталось — без приказа они пошли на огромный риск…
…После разговоров о войне, отваге, сибирском характере омские реконструкторы идут на поле, где развернётся реконструированное сражение. С ними и томичи — воевода Николай Николаевич Щекоткин, который первую свою кольчугу собрал ещё в 80-е, а с ним два добрых молодца. На хоругви у них Спас-на-Крови. Глядя им вслед, не можешь отделаться от ощущения иного времени. Будто все мы в четвёртом измерении, там, где оживают легенды.
«Кузнецкий рубеж: Сибирь в войнах XVII века» — проект Кемеровского государственного университета, который проводится при поддержке Федерального агентства по делам молодежи в рамках реализации программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016-2020 годы».
ВКонтакте Twitter Одноклассники