Кузбассовцы регулярно сообщают об опасных детских площадках: на детей падают качели, они царапаются о камни, противоударное покрытие разрушается и так далее. Прокуратура выносит представления управляющим компаниям, жители домов возмущаются. А тем временем психологи озвучивают парадоксальное мнение: детские площадки и должны быть опасны. Как связаны игры, риск и психологическое развитие, чем горка отличается от гаражей и как выглядит «в меру опасная» площадка — в нашем материале.
Безопасность площадок на бумаге неуклонно растёт: в 2017 году совет Евразийской экономической комиссии ввёл новый техрегламент, выдвигающий строгие требования к безопасности оборудования для детских игровых площадок. В нём подробно описаны правила для оборудования и покрытия. Например, качели могут быть только с ограничителем (никакого «солнышка») и на гибких подвесах — цепях или верёвках. Домики должны иметь два выхода. Любые «высотные» конструкции должны иметь перила. При высоте более 2 метров внизу обязательно наличие специального покрытия определённой толщины. В общем, прописаны всё до самых мелких подробностей. Сертификация такой продукции стала обязательной.
Вот только есть два нюанса. Во-первых, техрегламент не вступил в силу — «Известия» указывают, что это произойдёт лишь в декабре 2021 года. Во-вторых, он не распространяется на оборудование и покрытие, введённые в эксплуатацию ранее его вступления в силу. А ведь в Кузбассе число площадок, на которые недавно установили оборудование, исчисляется сотнями — и сертификация для него была добровольной. Впрочем, такова ситуация по всей стране: Общероссийский народный фронт подсчитал, что потенциально опасны для детей до трети ныне существующих площадок.
В будущем это изменится, и горки, качели и «лазилки» станут ещё более единообразными, низкими, гладкими — в общем, безопасными. Но будут ли в большей безопасности дети? Психологи говорят, что это не так — и вот почему.
В Норвегии похожая ситуация была в 1998 году. В стране приняли закон о единых стандартах безопасности, и все детские площадки, сделанные из подручных материалов, закрыли. Вместо них массово закупали новые, с устойчивыми ступенями, низкими горками, прочными перилами и так далее. Результат был парадоксальным, а именно — никаким: число травм не уменьшилось.
— Дети начали усложнять аттракционы: для нормального развития им необходим риск, и они получат его любыми возможными способами, — приводит Esquire слова психолога Эллен Сандсеттер, изучавшей потребности детей на улице. — Им, например, надоедает скатываться с горки, и они начинают на неё забегать задом наперед. Или залезают на крышу грибка и прыгают оттуда, пока взрослые не видят. Или прыгают с качелей.
Изменились только причины травм: до новых правил дети травмировались из-за изношенного или непродуманного оборудования. После — за-за того, что пытались сделать безопасные качели более интересными — то есть более опасными.
В России эпоха по-настоящему безопасных площадок только наступает. Например, родители жалуются на острую гальку (пока допустимую по ГОСТу), и потому их массово покрывают ударопоглощающими материалами. Опыт Норвегии подсказывает, что скоро дети начнут тестировать их, прыгая с предельной высоты.
По словам психолога, стремление ребёнка к опасным играм — нормативный этап психологического развития. Все мы боимся огня, высоты и боли. Но если ребёнок ни разу в жизни не соприкасался с этими вещами, его фобии будут только прогрессировать. Развитию личности помогает преодоление страхов, но не их искусственное устранение.
Кроме того, излишне заботясь о детской безопасности, можно добиться обратного результата. Ведь если ребёнок никогда нигде не лазил, он будет слабо представлять, чем опасна высота. И риск того, что он безрассудно полезет, например, за кошкой по кромке балкона, лишь вырастет. Более безопасной стратегией воспитания будет дать ему опробовать опасности «в миниатюре». А на высокой ли горке или на стене гаража — не так уж и важно.
По словам Сандсеттер, дети, которые с пяти лет играют с ножами, став постарше, обращаются с опасными предметами лучше, чем те, от кого острые предметы прятали.
В России есть на ту же тему «народные» наблюдения ещё со времён СССР: дети, которые с полутора лет лазают по «шведской стенке» под потолок квартиры, к семи годам в гораздо меньшей опасности, залезая на дерево. Отчасти из-за лучшей координации, отчасти — потому что избегают лишнего риска, который хорошо осознают. В отличие от «тепличных» детей, которые безрассудно лезут на произвольную высоту и имеют больше шансов получить травму.
Можно долго спорить о том, были ли в нашем российском детстве полезны лазанья по гаражам, выплавка свинца, стрельба из луков или эксперименты с карбидом. Европейские психологи оперируют долгосрочными наблюдениями и статистикой, но в постсоветской России таких исследований не проводили. Однозначно можно утверждать лишь то, что запланированная опасность и халатность — не одно и то же.
Новый техрегламент содержит, например, такое требование: «ребёнок должен суметь распознать возможный риск». Это не значит, что качели можно не прикручивать (как случилось недавно в Кемерове), а под горкой вбивать в землю штыри. Это значит, чтобы у ребёнка должна быть «штатная» возможность упасть — но последствия ограничатся синяком. Именно для этого толщина покрытия увязана с высотой горок. Площадка не должна вводить ребёнка в заблуждение относительно законов природы. Падение должно быть не смертельным — но вполне болезненным.
ВКонтакте Twitter Одноклассники