25 ноября на шахте «Листвяжная» около города Белово произошёл взрыв. Дым распространился по всей шахте, от огня и отравления газом погибли 46 горняков, а затем в попытке вывести выживших — ещё 5 спасателей. В Кузбассе объявлен трёхдневный траур. Корреспондент A42.RU рассказывает, что происходило на месте трагедии.
Около КПП мужики толкали застрявший автобус. В неровном свете фонарей, под снегопадом студенты-волонтёры, МЧСники, водители, журналисты упирались в корму, пытаясь с раскачки вытащить неповоротливый автобус из ледяной ямы, которую он сам себе и нарыл в снегу колёсами с лысой резиной. Слаженно толкнуть никак не удавалось, кто-то матерился, кто-то пытался командовать, но безуспешно.
— Всё, мужики, хорош, — махнул рукой водитель. — Тяжёлая техника нужна, вон у них «Камазы» стоят.
За шлагбаумом начиналась территория «Листвяжной». За рядом грузовиков, «скорых» и пожарных машин виднелся бок административного корпуса. Там был штаб ликвидации аварии, в который журналистов не пускали с утра («вы там только мешаться будете», — предположила строгая молоденькая девушка в форме Всероссийского корпуса студентов-спасателей). В штабе работал губернатор, главы областных следкома и прокуратуры, туда же провезли на пазике группу людей — все шушукались, что это родственники шахтёров.
Родственники потом ещё приезжали весь вечер — суровые мужчины с серыми лицами и заплаканные жёны и матери. Они останавливались у экипажа дорожной инспекции, который перекрывал дорогу метрах в двухстах от шлагбаума, и шли под снегом к КПП. За стеклом здесь висели фамилии пострадавших — тех, кого вывели из шахты и отправили в больницу. Это был список живых, и найти в нём своего было счастьем.
Кто-то проходил внутрь, кто-то уже выходил. Вышедшие от журналистов отмахивались или роняли несколько слов: «Собирают в столовой. Толком не говорят. Никто ничего не знает». Одну семейную пару не пустили совсем: мужчина был пьян, и охранник сказал ему звонить на горячую линию. Мужчина молча ушёл, поддерживая под руку ослабевшую жену.
В СМИ со ссылкой на анонимный источник сообщили о гибели целого звена спасателей: шесть человек спустились дальше всех и перестали выходить на связь. Журналисты безуспешно пытались дозвониться до пресс-службы МЧС, волком ходили вдоль шлагбаума. Расходились ядовитые слухи. Что руководство шахты пыталось представить задымление последствием учений, пока не стало известно о смертях. Что все, кто остался внутри — уже погибли. Что спасательная операция остановлена. «Они к ночи дождутся родню под забором, если так и будут молчать», — ворчал кто-то в толпе. Холодало.
Информацию о пропаже звена подтвердили официально. Следом сообщили, что операция действительно остановлена из-за возросших рисков, но временно — до утра.
Позднее губернатор расскажет журналистам, что спасатели, узнав, что их товарищи пропали и возможно погибли, а находиться в шахте больше нельзя, сказали, что своих не бросают. Снова спустились вниз. Подняли три тела.
Ещё трое попадут в список пропавших без вести, потом их вместе с горняками признают погибшими, но спустя почти сутки 51-летний помощник командира взвода Александр Заковряшин сам выйдет на поверхность. С переохлаждением и отравлением, но живой.
Шахты делят на категории в зависимости от количества метана, выделяющегося в сутки на 1 тонну среднесуточной добычи. В «Листвяжной» выделяется 10-15 кубометров — это третья категория, самая высокая. При нарушениях вентиляции концентрация опасного газа быстро растёт, а угли пластов склонны к самовозгоранию. Шахта превращается в смертельную ловушку для всех, кто внутри.
Из-за шлагбаума выходит женщина, одна идёт к машине, с трудом пробивая ногами сугроб, который намело за полдня. Под глазами — мешки от слёз. Видя меня, она страдальчески морщится, делает отталкивающий жест рукой. Я сглатываю подступивший под язык ком и всё же спрашиваю: что сказали в штабе? Есть ли надежда? «Сказали, воздух у них кончился давно… не осталось там никого живых, наверное», — хрипло отвечает женщина и снова плачет.
Сквозь КПП проезжает минивэн с синей мигалкой и три экипажа дорожной инспекции. В толпе расходится шепоток: на место прибыл врио министра по чрезвычайным ситуациям Александр Чуприян.
Вместе с губернатором они выходят за ворота ближе к полуночи. Сообщают, что операция приостановлена, но спасатели до сих пор рискуют жизнью, выходят группами и работают на поверхности. Говорят, что приборная сеть нарушена, и отследить, был ли второй взрыв, не могли. Под землёй по-прежнему остаются пропавшие горняки. Кто-то спрашивает, каковы их шансы выжить.
— Защитный срок действия аппарата — четыре часа, — сердито говорит врио министра ЧС. — Самоспасатель — ещё плюс час. Дальше вы додумывайтесь уже самостоятельно.
Журналистам рассказывают о смерти троих спасателей и пропаже ещё троих. О работе с пострадавшими в больницах. Сергей Цивилёв подчёркивает, что никто не намерен скрывать реальное положение дел. И что он будет говорить всё, как есть, как бы это ни было тяжело и больно, до тех пор, пока не закончатся все операции по шахте.
Руководители заявляют, что нужна корректировка планов, потому что рисковать жизнями спасателей нельзя.
До утра наступает затишье.
Ночные новости: директора шахты и его зама задержали.
В восемь утра Сергей Цивилёв и командир прибывших военизированных горноспасательных отрядов Кузбасса Юрий Ше сообщили, что поисковая операция продолжится. Спасательной её уже не называли, потому что новый план такой: ВГСО изолируют участок выработки объёмом 257 тысяч кубометров и будут ждать трое суток. Смесь метана с воздухом легко взрывается, только когда газа мало; когда концентрация метана превысит 20%, угроза взрыва наоборот, снизится. Одновременно с этим пробурят скважину для тушения возможных очагов возгорания.И только после этого штаб примет решение о дальнейших поисковых работах. 35 пропавших горняков официально признали погибшими.
В штаб снова группками прибывают родственники погибших.
Выходят они в ещё худшем состоянии, чем вчера: многих ведут под руки, некоторых сопровождают психологи службы медицины катастроф. Кто-то плачет навзрыд.
— Муж каждый день приходил с работы и говорил: добром это не кончится. Зашкаливало так, что все датчики там пищали. А в ночь с 14 на 15 ноября в лаве был пожар. Никаких мер не было принято. И вот результат: буквально десять дней прошло, и все теперь там лежат, — рассказывает одна из женщин, невидящим взглядом перескакивая с камеры на камеру.
Выход на поверхность Заковряшина станет первой и последней хорошей новостью. Больше выживших в шахте нет.
Позднее Ростехнадзор сообщил, что за 2021 год на «Листвяжной» выявили 914 нарушений, из них 139 касались системы вентиляции и раннего реагирования на пожары. Работу шахты приостанавливали девять раз, а сумма штрафов превысила 4 миллиона рублей.
Следственный комитет возбудил уголовное дело в отношении сотрудников Ростехнадзора, проверявших шахту незадолго до трагедии, но фактически не спускавшихся в штрек. В Генпрокуратуре заявили, что проверят всё Сибирское управление Ростехнадзора.
Родственникам погибших выплатят по 1 миллиону рублей. Пятерых погибших и одного выжившего спасателя представили к Ордену Мужества.
В городах России люди стекаются к стихийным мемориалам. В Кемерове это «Память шахтёрам Кузбасса» работы Эрнста Неизвестного: могучая фигура будто вырастает из угля. Но если вглядеться в основание скульптуры, из силуэтов угольных глыб проступают лица погибших.
ВКонтакте Twitter Одноклассники