Кемеровчанка Алина Поликарпова много ездит по России, ведёт телеграм-канал и готовится к экзаменам — она будущий клинический психолог. Её лабрадор Тея тоже готовится — к соревнованиям по фристайлу. Неугомонная пара всюду неразлучна, ведь зрение у них одно на двоих: Алина плохо видела с детства и полностью ослепла после школы. Алина водит Тею на прогулки, а Тея водит Алину в университет. В незнакомые места в других городах они водят друг друга в команде: Алина отвечает за стратегию и навигацию, Тея — за входы и бордюры.
Корреспонденты A42.RU составили паре компанию: проехали на автобусе и такси, прошлись по набережной, заглянули в кафе, филармонию и вуз. К работе со слепыми оказались готовы не везде. Из кафе чуть не выгнали Тею, в филармонии странно встретили Алину: спрашивали, где же сопровождающий, который её поведёт.
Рассказываем, как готовят собак-поводырей, что они умеют, и почему незрячих не нужно жалеть, а достаточно уважать.
Мы знакомимся с Алиной у подъезда многоэтажки на Южном — отсюда начинается её ежедневный путь в центр города, в КемГУ. Обычно она выгуливает Тею на ближайшем пустыре, если только его не оккупируют местные бродячие собаки. Тея достаточно крупная собака, но вот защищаться не умеет совсем: инстинкт защиты хозяина недопустим для поводыря, который должен работать, например, в переполненном транспорте, где могут и толкнуть, и отдавить лапу.
Алина родилась со слабым зрением — около 20% от нормы. В очках она видела достаточно, чтобы читать и писать, как обычные дети. К старшим классам ситуация ухудшалась, и к моменту поступления в вуз Алина видеть перестала.
— Я всегда знала, что ослепну, — спокойно рассказывает она. — Зрение уходило так постепенно, что даже сложно сказать, когда именно ушло полностью. Просто в какой-то момент я поняла, что уже не могу определить, день сейчас или ночь.
С Теей знакомимся отдельно, я прошу разрешения погладить собаку. Без этого поводыря трогать не стоит, чтобы не отвлекать от работы. Алина кивает, командует «гуляем!», и неподвижно стоящая у ног хозяйки Тея мгновенно преображается: обнюхивает и меня, и фотографа, по-щенячьи подпрыгивает на месте, охотно даёт почесать за ушами, с любопытством вертится вокруг — ей нравится общаться. По команде «работаем» включается взрослая Тея: возвращается к хозяйке и снова застывает у ноги, даже улыбаться (как это умеют лабрадоры) перестаёт.
Обычно пара едет на учёбу на автобусе, но сегодня мы решили начать с прогулки по набережной и вызываем такси. Собака-поводырь — это техническое средство реабилитации, и никакие обычные ограничения для животных на неё не распространяются. Поводыря по закону обязаны впускать во все виды транспорта, в учебные заведения, поликлиники, учреждения культуры и, конечно, в такси тоже. Правда, об этом знают не все таксисты.
— В Кемерове я редко пользуюсь такси — обычно хожу пешком, — рассказывает Алина. — В Москве бывали ситуации, что уехать удавалось только со второго раза: водитель отказывался везти собаку.
Но сейчас в приложении Яндекс Go есть экран специальных возможностей, в котором пассажир с собакой-поводырем может указать опции «Помогите найти машину» или «Буду с собакой-поводырём». Водитель, взявший заказ, будет предупреждён и готов помочь. К нам приезжает Шухрат на белом «Фольксвагене» — и действительно сразу выходит открыть дверь.
— Тея, ищи вход, — говорит Алина, и лабрадор уверенно ведёт её к задней двери. Внутри сразу сворачивается на полу, уложив голову на лапы. Я сажусь вперёд.
— Вам раньше доводилось возить незрячих? — спрашиваю я Шухрата.
— Да. Вот на прошлой неделе забирал на Мичурина девушку и парня, и оба не видят, — отвечает таксист. — В приложении у нас это указано, и я всегда помогу, с радостью.
— А собака вас не смущает?
— Это же не дворовая собака, за ней ухаживают. Конечно, я впущу её. Помогать людям, которым это нужно — добро и на том, и на этом свете, — убеждённо говорит Шухрат.
Мы выходим на набережной недалеко от Вечного огня. Алина держится за шлейку Теи, и лабрадор уверенно ведёт её на широкий тротуар. Шлейка поводыря отличается от обычной: широкие ремни плотно сидят на теле собаки, к ним крепится жёстко зафиксированная ручка-дуга. Через неё незрячий хорошо чувствует движения тела собаки, остановки и повороты — поводырь надрессирован указывать на препятствия и развилки.
По набережной Тея ведёт нас быстро, хотя этим маршрутом Алина ходит редко. В работе поводырь держится на полкорпуса впереди незрячего человека, сигнализирует о препятствиях: ветках, сугробах, пересечениях с дорогой. Собака общается с хозяином при помощи движений — прижимается, замедляется, меняет направление или останавливается. Большую часть их «разговора» я не замечаю вовсе.
— Вот она спрашивает, куда мы пойдём: направо или налево, — объясняет для меня Алина. — Я принимаю решение, командую «право» или «лево», а дальше снова ведёт она. Это командная работа. Главная задача поводыря — оберегать своего незрячего от препятствий, быстро и безопасно вести его по маршруту.
Если Тея видит опасное препятствие, например, яму, она либо встанет между ямой и человеком, либо рассчитает расстояние и максимально оттянет человека от ямы. Алина рассказывает, что собаке надо доверять: как-то раз Тея остановилась перед сугробом, через который они раньше с трудом, но могли пройти. Алина настаивала, но собака упёрлась и ни в какую её не пускала. Алина рассердилась, оставила Тею и полезла одна — в итоге упала с сугроба и разбила нос об забор, который только что поставили. Пришлось возвращаться и извиняться перед верной питомицей.
Собак-поводырей на всю Россию готовят всего две организации в подмосковной Балашихе. Одна относится к Всероссийскому обществу слепых — это государственная «Российская школа подготовки собак-проводников». Вторая — частный благотворительный учебно-кинологический центр «Собаки — помощники», именно там готовили Тею.
Будущих поводырей отбирают у заводчиков в трёхмесячном возрасте с помощью специальных тестов, которые проходит лишь один из десяти щенков.
— Щенок должен быть смелым, не бояться громких звуков, необычных объектов, меняющих форму. Но при этом совершенно неагрессивным. Малейшие признаки защиты хозяина и даже самозащиты — противопоказание к работе поводырём, — объясняет Алина.
Работать щенкам рано, но и держать их среди других собак нежелательно: выросший «в казарме» пёс работать поводырём не сможет. Для правильного формирования поводырь должен расти в домашних условиях, поэтому почти весь первый год жизни щенки проводят в волонтёрских семьях, но под контролем тренера. Лишь после этого их забирают в школу, где молодые собаки проходят спецкурс, который длится долго — от 5 до 8 месяцев. Поводырей учат сигнализировать незрячему о препятствиях и развилках, поднимать оброненные предметы, искать вход и выход в помещении и на транспорте, ориентироваться на незнакомой местности.
Полная стоимость подготовки собаки-поводыря — более миллиона рублей, но всё оплачивают благотворители, а незрячие получают собаку бесплатно. Однако они тоже должны приехать в центр и пройти обучение, которое занимает около двух недель. По итогам и человек, и собака сдают экзамены, и лишь после этого отправляются домой.
— Поводырь умеет искать на улице объекты, которые нужны человеку, — объясняет Алина. — Тея, например, знает остановку, пешеходный переход, отдельно — светофор, скамейку, мусорку, свободное сиденье в здании или транспорте. Если мы идём по незнакомому маршруту, это помогает. Например, если я заранее знаю, что моё крыльцо должно быть со ступенями, то прошу Тею искать их.
В Кемерове Алина с Теей сами изучали новые маршруты, новые команды, и в итоге Алина так увлеклась, что занялась кинологическим спортом. В обиходе эту дисциплину называют танцами, официально — кинологическим фристайлом. Человек с собакой выступают перед жюри, комбинируя упражнения на послушание, трюки и движения под музыку. Члены жюри оценивают навыки собаки и артистизм человека, но главное — их взаимодействие между собой. Алина с Теей уже не раз участвовали в соревнованиях, ездили в Новокузнецк, Красноярск, Пермь и Москву. Алине сложнее, чем зрячим соперникам, контролировать исполнение трюков собакой, но она компенсирует это усердными тренировками.
В незнакомых местах пара должна действовать ещё более сплочённо: Тея всё-таки не умеет читать, не различает номера автобусов и цвет светофора. Поэтому за стратегию отвечает Алина: включает навигатор и уточняет направление у прохожих. Как-то раз один мужчина всерьёз принялся объяснять дорогу именно собаке — так уверенно она выглядит. Даже карту на смартфоне пытался ей показать: «Смотри, сначала идёшь вот сюда, потом поворачиваешь здесь…».
К концу набережной мы доходим подуставшие и замёрзшие, кафе «Подорожник» манит теплом и запахом кофе. Входим всей компанией, продавщица неодобрительно смотрит на лабрадора, но ничего не говорит. Я заказываю кофе, называю себя и спрашиваю: можно внутрь с собакой-поводырём или нельзя? Есть ли инструкция по этому поводу?
— С собакой — через боковое окно, — сердито заявляет продавщица. — Но эту девушку я знаю, она на вокзале была. Её собаке можно, потому что она её водит. А вообще-то — только через боковое, у нас такие правила.
Про вокзал я не понял, но отметил про себя недружелюбность дамы: ещё неизвестно, чем бы закончился визит Алины, не будь рядом журналистов. Уже выйдя из кафе, спросил Алину, о чём это она.
— Как-то раз я ждала автобус, и меня хотели выгнать из «Подорожника» около вокзала, — качает головой Алина. — Я объясняла продавщице, что эта собака — техническое средство реабилитации, рассказала про закон. Она не знала, что бывают собаки-поводыри. Сначала гнала нас, потом расспрашивала, а потом ей просто очень понравилась Тея, и в конце концов мы договорились. Для меня это элемент моей просветительской работы — объяснять окружающим, спокойно и грамотно отстаивать свои права.
Видимо, тот конфликт не прошёл даром — раз про «слепую девушку с собакой» теперь знают другие продавцы сети, какую-то инструкцию руководство им всё же выдало. И очень своевременно: за отказ в доступе к товарам или услугам, связанный с состоянием здоровья человека, юрлицу грозит очень крупный штраф — до 500 тысяч рублей.
Неприятные встречи у Алины бывали не только в Кемерове, но и в Москве. Например, девушку с собакой наотрез отказались впускать в одну из башен Москва-сити. Никакие объяснения на охранников не действовали, в конце концов пришлось вызывать полицию. Когда ситуация дошла до руководителя, он извинился, Алине выделили сопровождающего, бесплатно провели на самую высокую смотровую площадку Европы, накормили в ресторане и звали приходить ещё.
Мы доходим до филармонии, и я предлагаю заглянуть ещё и туда.
— А что мы там будем делать? — спрашивает Алина.
— Просто зайдём и выйдем, посмотрим, как отреагируют, — пожимаю плечами я.
Днём в субботу в филармонии народу ещё немного, и мы легко добираемся до рамки на входе. Я прохожу, рамка гудит, охранник просит выложить металлические вещи в лоток. Тея ведёт Алину мимо меня в рамку, но навстречу выходит контролёр — женщина с бейджем, и лабрадор останавливается. Возникает небольшой затор.
— Кто с девочкой? — спрашивает контролёр.
— Мы просто хотим войти, — отвечаю я. — Мы журналисты.
— Мы с проверкой доступности для инвалидов, — сходу раскрывает все карты Алина.
— Тут сказали, намордник надо, — негромко говорит сбоку охранник.
— Кто сказал? — уточняю я.
— Ох, к нам в первый раз с собакой, — теряется контролёр. — Вы проходите, проходите, конечно. То есть у нас с собакой проходили раньше, но не в зал.
Мы проходим в фойе, но квест ещё не окончен. Там нас немедленно окружают заботой сразу трое интеллигентных женщин в почтенном возрасте.
— А вы что же, прямо в зал с собакой? — спрашивает первая.
— Да, им можно. А вот куда посадим… наверное, на крайние места, — обсуждают в это время другие.
— Но единственное, надо, чтобы вы были вместе, чтобы сопровождать девушку из зала… не может же она быть одна, понимаете? — продолжает первая.
— Не понимаю, — честно отвечаю я.
— Нужен сопровождающий.
— А это вот и есть сопровождающий, — показываю я на Тею. Тея предельно невозмутима. Женщина с бейджем смотрит на неё, растерянно смеётся, тут же перестаёт, оглядывается на снимающего фотографа — и я понимаю, что визит журналистов её пугает.
— Вы думаете, собачка сама может сопровождать человека? По правилам, я думаю, должен быть сопровождающий, — говорит она («конечно!» — добавляет другая).
— Вы так думаете, или вы это знаете? — с умыслом уточняю я.
— Нет, вы не подумайте… — отступает контролёр, — в зал-то мы её проведём и посадим. А обратно ей как же? Мы знаем, что сопровождающий бывает. А в зал… это же лестницы… поэтому я и предлагаю вам пройти с ней, только поэтому. Вот даже сейчас человеку спуститься вниз — надо же сопроводить, столько ступенек.
Одна из сотрудниц с готовностью спускается на три ступеньки вниз, призывно оборачивается к Алине, понимает, что та её не видит, поднимается обратно, делает два шага к лабрадору и останавливается, окончательно запутавшись.
— Мне всегда и во всём помогает собака, которая делает эту работу лучше многих людей, — наконец нарушает молчание Алина, о которой всё это время говорили в третьем лице. — Собака спускает меня по лестнице, вводит и выводит из зала, ищет места.
Женщины внимательно её слушают.
— Она без намордника, потому что одна из задач поводыря — подавать мне предметы, — объясняет Алина. Разжимает пальцы, и трость с грохотом падает на мраморный пол. Тея тут же подаёт её хозяйке, кто-то из сотрудниц аплодирует.
— Я сама поговорю с окружающими зрителями и всё им объясню, если будут вопросы, — заканчивает Алина.
— Мы не пойдём в зал, — примирительно поднимаю я руки. — Но вы уж, пожалуйста, уточните у руководства, нужно ли требовать, чтобы с незрячим взрослым был сопровождающий.
Прощаемся доброжелательно: женщины приглашают нас всё-таки остаться и заверяют, что всё обязательно уточнят.
— Извини, что тебе пришлось устроить незапланированный мастер-класс, — говорю я Алине, когда мы выходим на крыльцо.
— У меня вся жизнь — сплошной мастер-класс, — пожимает она плечами.
От крыльца филармонии недалеко идти до третьего корпуса КемГУ — здесь Алина учится на клинического психолога. Она на четвёртом курсе, и к Тее давно привыкли, на неё не оглядываются ни охранники, ни студенты.
— Когда я получила собаку между первым и вторым курсом, то предупредила директора института, распечатала законы, приготовилась отстаивать свои права, доказывать, что мне можно с собакой на занятия. А они все так обрадовались, — рассказывает Алина, пока мы минуем проходную. — Была только одна уборщица, которая ворчала, мол, будет тут шерсть таскать. Но её пристыдили её же коллеги. Тею в университете любят, ректор Александр Просеков её обнимал и называл единственным студентом, которому официально разрешено спать на парах.
— Почему ты поступила на клиническую психологию?
— С детства хотела стать врачом, но в хирурги меня бы вряд ли взяли, — шутит Алина. — А клиническая психология это и медицина, и психотерапия. Это достаточно широкий профиль, у меня есть выбор.
— Ты уже думала, где хочешь работать?
— Если честно, пока не знаю. Пока мне нравится работать с собаками, и я дополнительно дистанционно учусь на кинолога.
Алина — со-руководитель клуба владельцев собак «Кузбасский поводырь». В Кемерове собак-поводырей всего четыре, в Кузбассе — десять, а в России — всего чуть более шестисот. При этом в стране более 450 тысяч инвалидов по зрению. Два подмосковных центра вместе выпускают лишь около ста собак-поводырей в год.
— Я от одного человека слышала, что встретить собаку-поводыря — к большой удаче, — улыбается Алина. — Мы поддерживаем друга друга, хотя бы информационно. Рассказываем другим незрячим, как получить собаку и чем она помогает, плюсы и минусы такого решения. Занимаемся просветительской работой с общественными организациями, объясняем людям, как вести себя с собакой-поводырём. Рассказываем, что не стоит её гладить, кормить, звать, чтобы она не сбилась с маршрута и не навредила своему незрячему.
— Неужели кто-то всерьёз пытается накормить собаку-поводыря?
— Ты не представляешь, какие ситуации бывают. Как-то раз я у неё из пасти вытаскивала сырую рыбу — так её угостила бабушка в автобусе. В другой раз — сосательную конфету. Причём она не любит и была против, но ей всё равно засунули эту конфету. Кормили её и чипсами, и сушками — всё из добрых побуждений, от души. А у неё потом аллергия или понос, ведь у породистых собак довольно хрупкое здоровье.
Не каждый незрячий хочет собаку и не каждый может её себе позволить. На поводыря полагается пособие — чуть больше двух тысяч рублей в месяц. На деле содержание обходится в несколько раз дороже. И всё же желающих намного больше, чем собак: чтобы получить её, нужно записаться в лист ожидания. Алина ждала Тею два года — считается, что это быстро.
Мы фотографируемся в холле социально-психологического института, выходим и идём на автобусную остановку у Главпочтамта. Для Теи это привычный маршрут, по которому она каждый день ведёт хозяйку домой.
— Как ты узнаёшь, что подошёл твой автобус? — спрашиваю я у Алины.
— Я отслеживаю их с помощью приложения, а Тея ищет вход, — объясняет девушка. — Всё равно бывают сложности: могут подъехать сразу два-три автобуса, а читать номера Тея всё-таки не умеет. Тогда я спрашиваю у людей: «Народ, какой это автобус?». Я не стесняюсь.
В автобусе Алина держится не за поручни, а за шлейку Теи: собака прочно стоит на ногах и никогда не даст упасть, сразу ведёт хозяйку на свободное место. Если места для инвалидов заняты, Тея садится рядом на пол и пристально, с укоризной, смотрит на нарушителя.
— Городская среда становится доступнее, но многое зависит от конкретного человека, — рассказывает Алина. — Бывает, я сталкиваюсь с откровенным хамством, вплоть до «повылазили, ущербные, чего вам дома не сидится», — это дословная цитата. Конечно, вот прямо такую грубость встречаю редко, а по мелочи — часто. Например, в автобусе или магазине со всеми говорят на «вы», а со мной часто сразу на «ты», как с маленькой или с беспомощной. Я на это не обижаюсь, потому что на каждого обижаться никаких нервов не хватит. Но многие незрячие из-за этого вообще из дома стараются не выходить, и это неправильно.
Алина говорит, что ситуация меняется в том числе благодаря работе самих инвалидов: чем чаще они выходят к другим людям и рассказывают о себе, тем лучше работает общественный диалог и развивается та самая инклюзивность. Сама она охотно отвечает на приглашения общественных организаций, участвует в кинологических соревнованиях, инициативах Всероссийского общества слепых, ведёт телеграм-канал и встречается с детьми.
ВКонтакте Twitter Одноклассники