За 2016 год на детский телефон доверия в Кемерове поступило около 26 000 звонков. Психологи общались с детьми и их родителями о несчастной любви, проваленных экзаменах, семейных ссорах и, так называемых, группах смерти, самая популярная из которых «Синий кит».
«Многие дети зашли в сообщество «Синего кита» из любопытства – о нем слишком много говорили по телевизору, в классе, в Сети. После начала игры они уже не могли из нее выйти, так как сталкивались с шантажом и угрозами в их адрес. Таких звонков достаточно много. В таких случаях и детей, и их родителей мы направляли в правоохранительные органы и Роскомнадзор, предварительно оказав им эмоциональную поддержку и объяснив, что им ничего не угрожает», – отмечает Ольга Рублёва, руководитель телефона доверия медико-психологической службы Кемеровского областного клинического наркологического диспансера.
В Международный день детского телефона доверия психолог Ольга Рублёва рассказала «Газете Кемерова» о звонках, которые особенно запомнились ей за 20-летнюю практику.
Во время школьных каникул число звонков на детский телефон доверия заметно возрастает. Многие из них – розыгрыши, иногда довольно жестокие. Подростки порой собираются компаниями и устраивают «проверку» психологам Телефона доверия – выдумывают небылицы, оскорбляют, хохочут в трубку. Это способ самоутвердиться перед своими сверстниками за счёт другого человека.
Что можно сделать, когда ребёнок грубит и обрывает разговор? Только принять, что у него есть проблемы во взаимоотношениях со сверстниками и сейчас он решает её вот таким способом. Если собеседник начал разговор на надуманную тему или откровенно разыгрывает консультанта, психолог всё равно отрабатывает его обращение, как проблему. Человек заговорил об этом, значит, хочет для себя прояснить тему в реальности, она волнует его всерьёз. Это своего рода проверка – как поведёт себя взрослый на том конце провода. Вот пример, когда один из таких звонков перерос в разговор по душам.
Поднимаю трубку, а девочка мне игриво говорит:
– А ты кто?
– Я – лошадь, – отвечаю я.
Ребёнок растерялся.
– Какая лошадь?
– По гороскопу я – лошадь. А ты кто?
Девочка не была готова к такому ответу. Произошел разрыв шаблона. Собеседница уже не шутит, отвечает на мои вопросы. И начинает рассказывать о том, что её действительно тревожит.
Выясняется, что девочке 16 лет, и её воспитывает одна мама. Причём довольно жестокими методами. Требует от дочери полного подчинения, только отличной учебы. Отметка «хорошо» и ниже – жесткое наказание, любая мелкая провинность – тоже. Я спрашиваю:
– Как она тебя наказывает? Что значит – жесткое наказание?
– Однажды она меня зимой выставила на лестничную площадку босиком. Был поздний вечер, никого в подъезде не было. Когда я звонила в дверь, мама не открывала. Если бы соседка не забрала меня к себе, возвращаясь с работы, я бы замерзла там...
После этих слов она расплакалась.
– Я ненавижу свою мать. Жду не дождусь, когда я закончу школу и уеду из дома. И больше никогда к матери не вернусь.
Мы с ней долго разговаривали тогда. У неё не было человека, который мог бы его поддержать – родители в разводе, отец был пьющий, контакты с ним и его родственниками мать оборвала, бабушек и дедушек не было.
Я постаралась эмоционально и морально поддержать девочку в ее решении – закончить школу и уехать, оградив себя от эмоционального насилия со стороны матери. Ей оставался год. Что случилось с ней дальше – не знаю, больше она не звонила. К сожалению, так бывает часто.
Мы много работаем и мало времени уделяем своим близким – такова современная жизнь. И это большая беда. В наше время очень много одиноких детей. Именно одиночество может подтолкнуть к опасному поведению, суицидальным попыткам или другим проблемам. Когда родители не поддерживают ребёнка, а окружающие люди не обращают на него внимания, он остаётся один на один со своими трудностями. И не всегда в силах справиться с ними.
Однажды нам позвонила девочка-подросток и спросила:
– Помогите мне, пожалуйста, выбрать способ покончить с собой…
Мы заговорили о том, что подтолкнуло её к такому решению. И выяснилось, что всё началось с конфликта в школе… Класс, в котором училась девочка, был разбит на несколько микрогрупп со своими заводилами – так бывает часто. Моя собеседница общалась со всеми, но ни к одной группе не относилась. Занимала, что называется, нейтральную позицию.
В 15 лет девочки часто экспериментируют со своей внешностью. Она изменила причёску. И когда пришла на уроки, один из неформальных лидеров публично её высмеял. Вслед за ним – и все остальные. В классе не осталось ни одного человека, который бы промолчал. С тех пор смеялись все по поводу и без. За короткое время ребёнок стал изгоем.
Напряжение нарастало, девочка пыталась бороться. Поговорила с учителем – та отмахнулась: «Ты раздуваешь из мухи слона». Рассказала маме и услышала в ответ привычное: «Мне бы твои проблемы!». Все обесценили то, что происходило с ребёнком, её боль и переживания. Чувство абсолютного одиночество привело её к нам.
В этой ситуации, прежде всего, девочке нужна была поддержка, чтобы она почувствовала, что она не одна. Я озвучила один из выходов: раз терять нечего, почему бы не попробовать поменять причёску ещё раз, не менее кардинально, чем впервые.
Девочке очень понравилась эта идея. После нашего разговора она подстриглась налысо и пришла в школу. Это был шаг отчаяния. Всех это настолько потрясло, что смеяться перестали раз и навсегда. В школе решили, что это последний писк моды, и несколько учениц тоже решились на кардинальную смену образа.
Все сразу же заметили школьницу, в том числе и мама. Шоковая терапия сработала.
В конце учебного года очень много звонков связано с единым государственным экзаменом. Дети переживают, волнуются, поэтому особенно нуждаются в поддержке. Многие из них сталкиваются с эмоциональным прессингом со стороны родителей. Я расскажу вам о двух обращениях, которые схожи между собой.
– Я не сдам ЕГЭ по математике, – сказала мне ученица выпускного класса. – Родители мне репетитора наняли, но я всё равно не смогу. Маме и папе говорила: не хочу идти в 10 класс, для меня это тяжело. Но для них очень важно, чтобы я закончила среднюю школу. Сама же я хотела поступить в колледж, выучится на парикмахера. Что плохого в том, что я буду заниматься тем, что мне нравится? Оттого, что мама на меня кричит, а папа ругается, ничего не изменится – я всё равно провалю экзамен, сколько бы они не запирали меня дома и не отнимали компьютер.
Её сверстник говорит со мной на ту же тему:
– Папа требует только отличной учебы. Я получил за четверть по одному из предметов «хорошо». Дома – жуткий скандал. Мне сказали: не исправишь оценку, не будешь ходить в секцию по баскетболу. А я очень люблю играть в баскетбол. Что плохого в том, что я получил «четыре»? Я же не дурак. Почему мне теперь нельзя заниматься любимым делом?
Иногда родители считают, что есть два мнения – их и неправильное. С таким отношением к ребёнку они ограничивают его свободу, используют эмоциональный шантаж, пытаясь отнять у близкого человека то, что ему дорого. Это недопустимо. Такой подход к воспитанию может иметь две крайности – либо разрушить личность ребёнка, либо спровоцировать у него реакцию протеста, что приведёт к потере контакта с родителями.
Что может в этой ситуации сделать консультант детского телефона доверия? Оказать моральную поддержку, подсказать способы корректной защиты от прессинга со стороны родителей. В случае с девочкой мы постарались поднять немного её самооценку, убедить ее в том, что не стоит заранее «ставить крест» на своих знаниях по математике и нужно попытаться сдать экзамен в любом случае. И что ничего страшного не произойдет, если у нее это не получится. Жизнь будет продолжаться и дальше.
Мы часто работаем с детьми, родители которых развелись. В такой ситуации ребёнок переживает огромный стресс. Иногда ситуация осложняется ещё и тем, что у отца или матери появляется новая семья. И не всегда отчим или мачеха принимает чужого ребёнка.
Этот звонок был в октябре, поздно вечером – было уже темно. К нам обратилась тринадцатилетняя девочка:
– Я не знаю, куда мне пойти…
Её родители в разводе. Маму лишили родительских прав из-за проблем с алкоголем. Отец женился во второй раз. Сначала мачеха вела себя спокойно, но когда у них появился совместный ребёнок, начала настраивать мужа против падчерицы. Сложно судить об объективности девочки – она была напугана, подавлена. Но я склонна верить ей.
Мачеха обвинила ребёнка в воровстве. Рассказала отцу, и тот выгнал дочь на улицу вечером: «Иди к своей непутевой матери, и пусть она тобой и занимается». Девочка на последние деньги поехала из одного района в другой – через весь город. Когда добралась, было уже темно. Пришла к маме, а та пьяна, и кричит: «Отправляйся туда, откуда пришла». Так школьница оказалась на улице. Детский телефон доверия был вклеен в ее дневник. На тот момент попросить о помощи она ни у кого не могла.
Мы выяснили, что единственное место, куда она может обратиться – это отделение полиции. «Довели» её до него – разговаривали, пока она не обратилась к дежурному. Что было дальше – не знаю. К сожалению, не всегда дети звонят нам во второй раз.
Иногда тяжело – ты не знаешь, что будет с человеком дальше. Но у нас в службе есть такой порядок: проговаривать, анализировать сложные звонки с коллегами после смены, прорабатывать их. Чтобы не оставалось незавершённости. И золотое правило нужно помнить: спустился с крыльца – забудь всё то, что было на работе.
Родители тоже часто обращаются на Детский телефон доверия. Чаще всего, они хотят поговорить о сложностях в отношениях с ребёнком – подростковый период, непонимание, трудности с учёбой… Но бывают ситуации тяжёлые. Звонок одного из отцов мне запомнился на всю жизнь – он был самым длительным за 20 лет моей практики. Мы говорили более четырёх часов.
Это был ветеран-афганец, инвалид третьей группы. После демобилизации он получил образование экономиста, устроился на разрез, женился. Счастливая жизнь – дом, любимая жена, ребёнок…
– Жена и сын – это всё для меня, – говорил он. – Мальчику 11 лет. Только вы не кладите, пожалуйста, трубку, – эти слова он повторял постоянно, в первые полчаса разговора, боясь, что он может прерваться.
Накануне Нового года его жена возвращалась с работы. На пешеходном переходе её сбил пьяный водитель. Она погибла на месте. Узнав об этом, ветеран напился таблеток и попал в больницу. Его состояние было таким тяжёлым, что он даже не смог прийти на похороны жены. Сына забрала тёща. Когда вдовца выписали, он весь день ходил по родственникам и друзьям, не в силах вернуться в собственную квартиру.
Поздним вечером, почти ночью, все-таки вернулся – надо же сына забирать, жить как-то.
– И вот, я зашел в ванную – там её халат. Уткнулся в него и плачу. На кухне всё стоит так, как было при ней. Находиться дома нет сил, не хочется жить. А мне надо выжить, у меня сын, кому он кроме меня нужен, – так он говорил.
И мы вместе упаковывали вещи жены, чтобы хотя бы немного приглушить его боль. Потом проверили аптечку и выбросили лекарства, которые могли бы ему навредить. Под утро он поблагодарил меня, сказал, что теперь всё будет хорошо, и он поедет забирать сына. Через три месяца мужчина позвонил снова, и я не узнала этого человека – даже голос стал другим.
– Я забрал сына, мы теперь вдвоем, учимся жить без мамы. Спасибо вам.
Эти короткие слова благодарности – и есть самая главная оценка нашей работы.
ВКонтакте Twitter Одноклассники