Семь лет назад Арсений Котов собирал ракеты «Союз» на самарском заводе, сейчас он — один из главных наблюдателей того, как выглядит современная Россия. Арсений ищет вдохновение в советской архитектуре, типовой застройке и безликих панельках, которые давно заполонили всю страну. Instagram[*] – тысячи однотипных на первый взгляд фотографий, а за спиной – более 130 похожих городов.
В следующем году у фотографа выходит книга совместно с британским издательством Fuel Publishing, посвящённая бывшим советским городам. Корреспондент A42.RU Максим Полюдов пообщался с Арсением о том, в чём эстетика его снимков и как ехать по России и доехать до конца.
Я из Самары и одно время работал на местном заводе – на «Прогрессе», где собирают ракеты «Союз». Первый год был офигенен, просто восторг, там огромные цеха, ракеты, спутники. На второй год казалось, будто что-то уже не то. На третий год посещали мысли: «Какая скукота, один день похож на другой».
У меня появился пассивный доход, поэтому я подумал: «Зачем заниматься тем, что надоело, если можно отправиться путешествовать?». Начал ездить по каким-то туристическим местам типа Крыма, Сочи, Абхазии. Потом стал останавливаться в случайных городах по пути, смотреть, что есть интересного там.
Привлекала советская архитектура. Мне и в Самаре нравились разные мозаики или крутые монументы. Из-за этого я увлёкся фотографией, хотя раньше даже фотоаппарат в руках толком не держал.
Города кажутся одинаковыми, но в них всегда находится разнообразие. Стиль один, повсюду типовые панельные девятиэтажки, но имеется национальный колорит, так скажем, который отличает один регион от другого.
С другой стороны, некая «одинаковость» играет только на руку. Благодаря этому везде в России я ощущаю себя как дома. Это касается и стран ближнего зарубежья — Таджикистана, Киргизии, Грузии и других.
Конечно, если перемешать мои фотографии, посторонний человек не разберётся, а я сразу пойму, что это за место. Каждый крутой снимок, который публиковал в Instagram[*], помню, где сделал. В общей сложности я уже объездил около 130 городов.
На восприятие города влияет ландшафт и природа. Например, я летал на Камчатку, и Петропавловск-Камчатский — это просто фантастика. Особенно если горизонт виден с вулканами. Представьте, панельная застройка, а позади — гигантский вулкан, из которого поднимается дымок.
Вообще мне интересно посещать города, потому что каждый день открываю что-то новое для себя. И в Кемерове есть интересные районы, не ожидал такого увидеть. Например, окраина Ленинского, где стоят сгибающиеся длинные дома. Они построены в разной цветовой гамме. И это — на фоне заснеженных холмов. Выглядит круто.
Считаю, что эта архитектура — лучшее, что есть в России и постсоветских странах. В ней чувствуется единый план. Это меня и привлекает — то, что человек задумал, и то, что человек сделал что-то грандиозное.
Люблю погружаться в исторический контекст, делаю это, как правило, перед посещением какого-то места. Специально прихожу в библиотеку, беру книжки или журналы типа «Архитектура СССР», смотрю их и выбираю, куда бы поехать в следующий раз.
Обычно я основательно готовлюсь к каждой поездке. У меня есть белые пятна на карте, куда я стремлюсь попасть. Кемерово выбрал, кстати, почти случайно: поехал в Монголию, а он оказался на обратном пути в Москву. Заранее посмотрел крупные города, которые будут на маршруте в России, чтобы посетить их: Новокузнецк, Абакан, Железногорск, Красноярск, Братск, Ангарск, Улан-Удэ.
За шесть лет путешествий по стране я уже бывал в Кемерове. Провёл тут день проездом. И запомнил, что здесь стоят огромные заводы на фоне города. Приехав сюда, только и думал, как бы сделать фотографию с ними. Это меня тянуло.
Поэтому в Кемерове очень запомнилась центральная застройка, где стоят сталинские пятиэтажки, а на фоне — дымят трубы заводов. Такое видел ещё в Магнитогорске и Нижнем Тагиле. Пейзажи кажутся очень похожими.
Раньше восхищались конструктивизмом 1930 годов, потом – сталинским ампиром, сейчас пришло время для советского модернизма, самого позднего стиля. Наша страна стала более открытой. Мне кажется, это хорошо. Возможно, люди будут бережнее относиться к тому, как выглядят их города.
Я же выношу качественные и уникальные фотографии, через которые показываю срез России в определённый момент времени. За годы поездок я вижу, как она меняется. Точечная застройка поглощает центры, исторические деревянные домики сносят, они горят в каждом городе. В панельки тоже втыкают что-то стрёмное, всё сильно уплотняется. Но есть и позитивные изменения — строят новые районы в одном стиле, видна преемственность. Правда, это касается больше крупных областных центров.
В следующем году у меня выходит книга совместно с британским издательством Fuel Publishing, посвящённая бывшим советским городам. Это крутое издательство, которое занимается подобными документальным проектами. В своё время они выпускали книгу канадского фотографа Кристофера Хервига о советских автобусных остановках.
Я как раз в 2018-м только закончил посещать бывшие соцстраны и решил, что пришло время для книги – не в стол же работать.
Отстойный случай произошёл в Абхазии, в Ткуарчале, который после бомбёжки превратился в город-призрак. Там в пять раз уменьшилось население, остался один райончик, и местная гопота за мной бегала и ножичком угрожала. Отделался от них тем, что позвал на помощь местных жителей. Вообще за семь лет никто не пытался на меня напасть и забрать камеру, хотя ситуации порой происходят забавные.
Например, один раз меня подвозили автостопом военные, это происходило рядом с Мурманском. Попросил остановиться, где удобно, но они этого не сделали. Зато отвезли в прокуратуру в закрытый город Приозёрск. Потому что подумали, будто я иностранный шпион. Просидел три часа, ждал сотрудника ФСБ, он посмотрел на меня и тут же отпустил.
Или в Новокузнецке нас вписал товарищ, который подписан на меня в Instagram[*]. Когда увидел, что я буду тут, предложил пожить в его квартире, которая пустовала. Дал нам клёвую сталинку с высокими потолками. На второй день кто-то стучится в дверь, мы открываем, а там девушка в истерике и слезах, говорит, что встречается с хозяином квартиры, тут живёт и ей срочно надо забрать какие-то вещи. Он нас не предупредил об этом. Я ему позвонил, он попросил больше никого не пускать.
Через некоторое время в дверь начинают ломиться, прям выламывать её ногами, перцовым баллончиком заливают щели. Оказалось, что девушка задолжала кому-то денег — и вот поэтому к нам ломятся. Мы покашляли, распахнули окна, проветрили квартиру. Приехал хозяин с друзьями, подождал, никто больше не пришёл. Он собрал вещи этой девушки, сказал: «Теперь она моя бывшая» — и ушёл. А мы спать легли. До этого вписки были нормальными.
Во многих городах люди не сильно отличаются друг от друга. Бывают, конечно, нестандартные типажи, которые не вписываются в общепринятые нормы, но чаще все достаточно хмурые. Где-то больше, где-то меньше. И волнуют всех примерно одни и те же вопросы: зарплата, проблемы с пенсией, транспорт еле ходит, пробки на дорогах, экология. Это встречается по всей России.
Но люди мне тоже интересны, нравится их показывать на фоне чего-то. Не просто человек стоит в поле, а чтобы читалась история. Какой-то крутой фон сзади, который отражает масштаб, а вот сюжеты зрители додумывают сами. И это не моё дело, что именно они придумывают.
Есть серии, которые по-разному трактовать не получается. В абхазских фотографиях конкретный сюжет – война и её последствия, настоящее, в котором человеку нет места. Там дома полностью разрушены, вокруг воронки от снарядов, при этом несколько квартир заселены. И людям, кроме как в этих домах, больше негде жить.
ВКонтакте Twitter Одноклассники