Инновационный научно-производственный центр «Иннотех» и региональный сайт Кузбасса А42.RU продолжают серию мероприятий, посвящённых созданию системных мер поддержки регионального предпринимательства.
7 августа в офисе кузбасских IT-компаний «ЭТО_» за круглым столом собрались представители бизнеса, вузов и власти. Тема встречи — акселерационные программы для начинающих проектов и быстрорастущих компаний. Что такое акселерация бизнеса в теории и на практике, как она выглядит в Кузбассе, в чём её преимущества и ограничения — в нашем материале.
Акселерация — это модель поддержки стартапов, которая предполагает интенсивное развитие проекта в короткий срок, 3–6 месяцев. Организация-акселератор обеспечивает проекту экспертную и информационную поддержку, порой и финансирование. Для инвестиций на начальных стадиях бизнес-акселераторы привлекают частных и институциональных инвесторов, могут и сами выступать в роли фонда. Акселераторы начинались как форма поддержки IT-стартапов, но постепенно распространились и на иной бизнес.
Акселератор — это краткосрочная программа, в которой принимает участие ограниченное количество заранее отобранных проектов. Программа интенсивная, обязательное требование к участникам — уйти с основной работы.
Проект — это всегда команда, причём уже имеющая оформленную идею или концепцию.
Акселератор обеспечивает работу команды и помогает довести идею до следующего этапа — например, до разработки прототипа. Как правило, в обмен на небольшую долю в проекте.
Акселератор обеспечивает связи с потенциальными партнёрами и инвесторами, а главное — обучение и экспертную поддержку. С командой работает наставник, который обладает большим опытом ведения бизнеса в той же сфере.
— В Кузбассе заговорили об акселерации, — отмечает Егор Каширских, генеральный директор ИНПЦ «Иннотех». — Программы в образовательных целях проводят вузы, три года подряд мы проводили свою пилотную акселерационную программу BootCamp, проект своего акселератора подготовил «Кузбасский технопарк». Это говорит о степени созревания инновационной инфраструктуры в регионе. Масса бизнес-мероприятий, программ поддержки и грантов достигла такой отметки, при которой логичен следующий шаг — создание акселератора.
По словам эксперта, степень развития региональной экономики достаточно высока, ресурсы для интенсивного развития предпринимательства тоже есть.
— Но при этом эффективность предпринимателей не такая, как хотелось бы, — отмечает эксперт. — Это как с ребёнком, который ещё не научился кушать: есть много разной еды, вилка, ложка, а малыш раскидывает их по столу или роняет на пол. Так и начинающие бизнесмены видят разные программы поддержки, получают гранты, но, не умея системно ими пользоваться, неэффективно расходуют время и ресурсы. В понимании обывателя бизнес — это «купил-продал», куча шальных денег и возможность приезжать на работу к обеду. Культура ведения бизнеса, восприятие бизнеса как технологии широко не распространены.
Для обучения ведению бизнеса нужны специфические навыки и технологии. Акселератор — это такой WorldSkills по бизнесу. Предприниматель получает техники: как принимать решения, как оценивать ситуацию, как работать с инвесторами, чего от них ожидать, что им предлагать.
Егор Каширских отделяет акселерацию и консалтинг.
— Акселерация — не просто набор консалтинговых услуг, это личная связь, — объясняет он. — Зачастую акселерацией занимаются успешные в конкретной сфере люди, которые становятся менторами для менее опытных команд, обучают их, практически ведут под руку. А потом ещё и становятся инвесторами. Если консалтинг можно сравнить с поликлиникой, то акселератор — это семейный доктор, который ведёт ребёнка с рождения, сам регулярно приходит на дом и знает все его проблемы.
— Применительно к бизнесу акселерация — это интенсив, — объясняет Владимир Батманов, общественный представитель Агентства стратегических инициатив. — И, что важнее, это коммерчески обоснованный проект: если затраты на акселерацию не покрываются выгодами проекта от этой акселерации, в ней нет смысла для создателей проекта. Представим пример: если проект «съедает» миллион в месяц, и будет расти до следующей стадии, — например, от выдвижения идеи до прототипа, — ещё год, то потратит 12 миллионов. Акселератор может сократить этот путь до 3-6 месяцев, соответственно, команда стартапа сэкономит 6-9 миллионов, из которых часть идёт в оплату услуг акселератора. Этим акселерация отличается от образовательных проектов, бизнес-курсов, консалтинга, которые тоже по сути своей помогают развиваться, но не так интенсивно и, главное, там трудно прямо понять экономическую эффективность этого процесса.
— Для стартапа акселерация — это покупка опыта и времени, — добавляет Егор Каширских. — В обмен на деньги или долю в будущем бизнесе команда получает опыт и компетенции человека, который в этой отрасли чего-то достиг. В Томске мы делали так: в качестве участников привлекали уже существующие бизнесы с небольшим оборотом, до 5 миллионов рублей. В роли менторов — организации, у которых оборот перевалил за 500 миллионов. Они брали «малышей» и доводили их до увеличения оборотов в 10 раз. 30% компаний успешно этого показателя достигли. И лишь после этого крупные бизнесмены инвестировали в подросших «малышей». Требования к участникам акселерации — пройти образовательную программу в Москве и дважды в неделю встречаться с ментором. Акселерация применима и к вузам, и к стартапам, и к уже работающим бизнесам. Это инструмент, который меняется в зависимости от условий и объекта, к которому её применяют. Меняются задачи — меняются критерии эффективности и стоимость.
— У нас готов проект создания акселератора, — рассказывает Татьяна Евменова, руководитель центра управления проектами АО «Кузбасский Технопарк», — его работа запланирована на ближайшие три года, он будет работать с инновационными проектами. Мы опирались на методические рекомендации «Российской венчурной компании», изучали опыт работы акселераторов в России, сотрудничали с людьми, которые создавали акселераторы. В рекомендациях «РВК» собран и систематизирован опыт акселерации в России, представлена эффективная модель, подробно описаны роли каждого члена команды акселератора.
— На практике мы уже видим организации, которые лишь отрабатывают деньги по схеме акселератора, но не обладают его ключевыми признаками, — предостерегает Егор Каширских. — В регионах нет потока качественных проектов, способного обеспечить эффективность венчурной модели акселератора, когда один из проектов «выстреливает» и искупает траты на пять других. Поэтому эффективных региональных акселераторов очень мало, в голову приходит, может быть, Татарстан и только. Москву регионом считать нельзя, она притягивает стартапы со всей России. Поэтому говорить, что акселератор как институт обязательно должен стать частью инновационной экосистемы субъекта федерации, пока рано. Вот представьте: живёт человек в деревне, у него единственного на всю деревню есть автомобиль. Ну давайте построим ради него автозаправку в деревне, стандарты же должны быть! Это будет неэффективно. Поэтому акселераторы объединяются на уровне федерального округа, а ещё чаще — по отрасли. Например, делают упор только на акселерацию биотехнологий и собирают отраслевые стартапы по всей стране. Региональный акселератор в Кузбассе неизбежно столкнётся с этим вызовом: нельзя быть профессионалом без знания тонкостей, не погружаясь в технологию, не имея наработанных связей и партнёрств по специализации. Акселераторы без специализации не будут эффективны на рынке. Кроме того, нужно не только владеть технологией акселерации, но и знать будущих покупателей стартапа. Буквально знать лично. А это возможно только при продажах на том же рынке, что и акселерируемый проект.
— Рентабельных акселераторов, в которых не присутствует корпоративный заказчик или фонд, в мире можно по пальцам пересчитать, — добавляет Владимир Батманов. — Это гиганты вроде 500 Startups или Y Combinator, они собирают стартапы по всему миру. Акселератор как отдельная коммерческая модель практически нигде не работает. Это дополнительный и нужный инструмент для решения задач какого-то более объёмного субъекта, например, инвестиционного фонда.
В случае с Кузбасским технопарком запрос от частных инвесторов уже есть.
— Есть группа людей, которые готовы вкладывать деньги, финансировать стартапы, — рассказывает Татьяна Евменова. — Они согласились принять участие в акселераторе, посмотреть проекты, оценить качественные изменения, которые произойдут с ними за три месяца. В понравившиеся проекты вкладывать деньги. Суммы будут, конечно, небольшие, не сотни миллионов. Мы ожидаем, что они выступят в роли менторов. Мы открыты и для других инвесторов. Задачей акселератора станет экспертиза проектов, в процессе акселерации — проверка гипотезы. До инвесторов дойдут самые жизнеспособные. Минимум 20 проектов пройдут акселерацию в этом году. Я уверена, что часть из них останется на нашей площадке, мы будем их сопровождать и следить за их развитием дальше.
Методы оценки эффективности зависят от заказчика акселерации. Частного инвестора интересует рост капитализации, региональные власти работают ради вещей, которые сложнее отразить в цифрах: улучшение условий для развития предпринимательства, инвестиционного климата.
— Коммерческие акселераторы работают по-разному, — объясняет Владимир Батманов. — В одном проекты доводят до следующего этапа, от прототипа до пилота, например. В другом — помогают правильно расти, маштабироваться. В третьем берутся научить работать с инвесторами, но искать их команда всё равно будет сама. Акселератор, который работает за государственные деньги — по сути, продвинутый консалтинг с расплывчатыми критериями эффективности. Самая правильная модель, когда цели акселератора и проекта максимально совпадают, а это происходит лишь через вхождение в долю бизнеса. Тогда акселератор и отбирает проекты, и работает с ними, исходя из этой прозрачной и читабельной цели, сам верит в успех стартапа, понимает, что успех акселератора и стартапа прямо связаны. Вообще, если говорить о модели финансирования стартапов, то чем ближе к классическому венчуру, тем лучше, может быть, за исключением наукоёмких разработок. Акселератор, который доводит до следующего раунда инвестиций или сам выступает в качестве такого инвестора — вот, наверное, идеальная коммерческая модель акселерации и финансирования стартапа ранних стадий. Это про рост капитализации, про частных инвесторов, которые очень придирчиво подходят к отбору проектов, а уложившись — делают всё возможное для того, чтобы проект взлетел. Остальные варианты финансирования на российском венчурной поле — это в том или ином виде госфинансирование, которое имеет свои системные ограничения как по гибкости, так и по эффективности. Государство не очень хорошо оценивает эффективность, в принципе это нормально. Эффективность государственных акселераторов размытая, это инфраструктурное взрыхление почвы, чтобы в ней что-то могло расти. В последнее время ещё начали прорастать ростки корпоративных акселераторов и моделей финансирования — это когда корпорация, являясь конечным потребителем продукта или сервиса, не ограничивается поиском этого на внешнем рынке, а пытается выращивать как отдельные бизнесы, прилагая определённые усилия.
— Как верно заметили коллеги из «Иннотеха», в регионе пока слишком мало потенциальных стартапов, чтобы разворачивать инфраструктуру региональных акселераторов, — отмечает Кирилл Сидоров, руководитель бизнес-инкубатора «Форма» Сибирского государственного индустриального университета. — Чтобы появились инновационные проекты, нужна среда. Нужно, чтобы из студентов выросли команды, которые дальше пойдут как стартапы в акселератор и затем на рынок. Для этого в СибГИУ было принято решение перейти на проектное обучение. Кроме того, нужно было обучить преподавателей, которые будут учить команды, которые когда-нибудь создадут стартапы. Поэтому в 2017 году мы реализовали идею акселератора научных проектов. Преподавателей собрали в команды, они выбрали себе по идее и в течение трёх месяцев работали с ней по методике акселератора, чтобы создать прототип. В конце команды представили свои изобретения, которые были научно обоснованы и имели ещё финансово-экономическую модель использования. Идея была в том, что лишь когда преподаватели сами пройдут такое обучение, они смогут учить других. Коммерческих целей в вузе не ставили.
Благодаря программе преподаватели СибГИУ разработали методологию, которая позволила все факультеты перевести на проектное обучение. И более того, добиться, чтобы проекты стали междисциплинарными.
— Ведь раньше было как: студенты-металлурги делали проект по металлургии, — рассказывает руководитель инкубатора. — Но в реальном рынке так не бывает. Команда стартапа состоит из разных специалистов: инженер, экономист, юрист, маркетолог. К этому мы и приблизили студентов, чтобы команды изначально имели более самодостаточный вид, могли обосновать, презентовать и продвинуть свой проект.
— Мы инициируем проектную работу на 3–4 курсе. Поначалу проекты, конечно, игровые, у них нет корпоративного заказчика. Но участники начинают работать в команде, видеть свои функции. Студенты, которые активно вовлекаются в работу и реализуют собственную идею, а не ту, что им дали на кафедре, как раз находятся в той зоне, когда могут стать стартапами.
Модель акселерации применима к некоммерческим и социальным проектам.
— На базе Кемеровского государственного университета в 2016-2017 годах реализовали проект «Акселерационная программа студентов города Кемерово». Программа получила грант Благотворительного фонда Владимира Потанина на создание и сопровождение социальных проектов, — рассказывает Сергей Пфетцер, заместитель начальника департамента образования и науки Кемеровской области. — Пример успешного проекта, который занял первое место в рейтинге выпускников программы — Quantum Satis, проект студентов-медиков, направленный на профилактику социально значимых заболеваний и пропаганду здорового образа жизни. Ребята из этого объединения проводят лектории в вузах, мероприятия познавательного характера на молодёжных форумах. Ещё один пример — в прошлом году департамент молодежной политики и спорта запустил региональную акселерационную программу «Старт», направленную на развитие проектов в сфере молодёжной политики. Скоро начнётся второй набор.
Областные власти готовы выделять гранты и субсидии некоммерческим организациям в рамках существующего законодательства, но зачастую готовых к работе организаций в некоторых сферах практически нет.
— В зоне некоммерческих, социальных проектов в Кузбассе идей для реализации много, конкретных проектов — меньше, команд, которые могут такие проекты делать — ещё меньше, — сетует Сергей Пфетцер. — Применение акселерационной модели позволяет в сжатые сроки «собирать» команды, развивать их компетенции, повышать уровень готовности людей к использованию государственных инвестиций. В акселераторе за 3-6 месяцев реально добиться, чтобы команда вышла на реализацию проекта. Потом этой команде можно уже доверять средства, не боясь за результат. Идеальный вариант: команда разрабатывает проект, на его основе создаёт и регистрирует свою НКО, и после этого получает государственную поддержку в форме грантов и субсидий для социально ориентированных организаций.
— Многое из того, о чём мы сегодня говорили, больше касается развития инновационной экосистемы региона, — подводит итог Владимир Батманов. — Системной акселерации инновационного бизнеса в Кузбассе пока не существует: нечего системно акселерировать — нет потока инновационных проектов, которые генерирует плотная коммуникация между вузами, промышленностью, предпринимателями и инвесторами. Говорить о результатах работы в сфере выращивания инновационных компаний можно не раньше, чем через 5-7 лет после того, как этим вопросом серьёзно начать заниматься на уровне региональной политики. Это вопрос к региональным властям и стейкхолдерам — тем, кто имеет здесь капиталы, бизнес, и планирует его иметь через 10-20 лет. Надо понять: а для чего и в каком виде нам нужны инновации и новые технологии? По какой модели нам их лучше выращивать? А для ответов на эти вопросы нужна воля, действия, готовность мало и дёшево ошибаться, приземляя на территории лучший опыт, выращивая людей под эти задачи.
Представитель Агентства стратегических инициатив отмечает, что мало вырастить предпринимателей — нужно также создать для них среду. Особенно для технологических — которые обладают повышенной мобильностью.
— Мы можем учить сколько угодно, но пока нет благоприятной среды, предприниматели будут просто уезжать. Есть индекс МДЧК территории, — минимальной достаточности человеческого капитала, — он отражает как раз количество и концентрацию людей и команд, готовых реализовывать инновационные бизнес-проекты. Но, даже если говорить не о чистом венчурном бизнесе, можно всегда иметь в виду другие выгоды от развития региональной инновационной экосистемы. Это вовлечение студентов и активной молодёжи, их самореализация, повышение привлекательности территории для них. Распространение эффективных бизнес- и управленческих моделей, имеющихся инноваций на простой бизнес, на социальные проекты. На всё это работает и технология акселерации образования, и развитие экосистемы из вузов, индустрии, предпринимателей, властей, инвесторов.
Все участники круглого стола, несмотря на разницу в подходах, сошлись в одном: в Кузбассе нужно начинать более интенсивное, более осмысленное и эффективное формирование инновационной экосистемы и благоприятной для предпринимателей среды. Акселерация некоммерческих и образовательных проектов если и не приведёт к притоку инвестиций в регион сразу же, то позитивно скажется на качестве экосистемы и сохранении человеческого капитала в регионе.
А вот акселерация бизнеса требует уникальных компетенций, навыков и опыта. А ещё — большого потока готовых к реализации проектов. Вопрос о конфигурации региональных акселераторов, критериях их эффективности, сроках запуска и окупаемости остался пока открытым для нашего региона.
ВКонтакте Twitter Одноклассники