Замгубернатора Кузбасса Алексей Цигельник объяснил, почему в регионе растёт количество заболевших коронавирусом, и что остается делать в этой ситуации.
— Алексей Маркович, в последние две недели в Кузбассе идёт рост заболеваемости коронавирусом. Прирост пока что дают несколько городов. Чем это объясняется, и какие факторы оказали влияние?
— Если говорить о причинах, то первая и главная — возросшая активность людей. Лето, хочется побыть на природе, у реки, сходить в кафе, поехать на отдых в соседний регион… Но любое такое увеличение активности и перемещений означает увеличение контактов. А с учётом того, что заболеваемость в Кузбассе значительно ниже, чем в подавляющем большинстве субъектов РФ, попадание в территорию, где заболеваемость выше, означает больший риск заражения.
10-15% новых заболевших, у которых установлен источник заражения, — это приехавшие из других регионов.
А потом отдохнувшие возвращаются домой… Эти две недели мы ежедневно выявляем по нескольку человек, заразившихся за пределами Кузбасса. Естественно, они не знают, что заражены, и дома начинают активно контактировать с другими — ведь хочется пообщаться, поделиться впечатлениями от поездки с друзьями, соседями, родственниками. Опасны не только контакты со знакомыми, контакты происходят и в общественном транспорте, что ещё хуже — они не осознаются нами, их невозможно отследить. И так инфекция распространяется.
— А вторая причина?
— Вторая причина роста — «ловушка» малой распространённости заболевания. У нас сейчас подавляющее большинство людей только слышали о том, что есть коронавирус. Среди их знакомых и близких переболевших или умерших от инфекции нет. Отношение поменяется, если эта беда коснётся каждого лично. С одной стороны, хорошо, что это заболевание для кузбассовцев по-прежнему где-то далеко. Но из-за этого наступает ложное успокоение.
Отдельным фактором роста заболеваемости я бы назвал поведение молодежи, её нигилизм в отношении болезни. Мы знаем, что по статистике у молодых людей в большинстве случаев заболевание протекает относительно в лёгкой форме, даже бессимптомно. Поэтому у части из них господствует мнение «лучше переболеть сейчас и дальше жить спокойно». Но вы уверены, что в вашем случае будет именно так?
Не забывайте, что, во-первых, известны летальные исходы от коронавирусной инфекции и у молодёжи, даже у детей. Умереть может и абсолютно здоровый молодой человек, без сопутствующих заболеваний. Во-вторых, невозможно предугадать, даст осложнения болезнь или нет. И третье — даже если сами молодые люди не будут жертвами заболевания, они станут его разносчиками. Вы готовы рискнуть здоровьем своих родителей, бабушек, дедушек?
Мы позволяем себе ставить под сомнение опасность заболевания, которое сопровождается смертельным исходом в 1% случаев. „Подумаешь, 1%“, — можно услышать. Но мы рассуждаем о цифрах. Пересчитайте этот 1% на население города, области или страны… Это уже будет не просто статистика, а люди. Для каждого заболевшего исхода только два: он может либо выздороветь, либо умереть. И никто не знает, кто окажется в этом одном проценте — мы, наши родственники, друзья, коллеги.
— Сейчас также популярно мнение, что лучше переболеть коронавирусом летом, чем осенью, так как осенью он станет более агрессивным — как весной. Насколько оно правомочно?
— Это очень спорное утверждение. Коронавирусная инфекция для переболевших ею в тяжёлой форме — а таких порядка 20% заболевших — часто сопровождается пожизненными нарушениями и изменениями функций внутренних органов: сердца, лёгких… И во что эти осложнения выльются через 5-10 лет — неизвестно.
Поэтому сказать «Заболею, и всё будет хорошо» — это, скорее, самый желанный вариант развития событий, который человеку подсказывает его психика. Конечно, было бы лучше переболеть и избавиться от страха и напряжения. Если ты перенесёшь болезнь без симптомов. Но где гарантия, что это твой случай? Если пытаться отодвинуть проблему, проблема никуда не денется.
— Но ведь наши учёные разработали вакцину от COVID-19. Есть даже планы начать применять её осенью…
— Действительно, многие рассчитывают на вакцину от коронавируса, которую создал наш исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. Но надо понимать, что до широкого клинического применения вакцина должна пройти клинические испытания. И только через четыре-пять-шесть месяцев после них она пойдёт в работу — это раз.
Два — чтобы произвести в должных количествах даже уже испытанную вакцину, нужно время. Невозможно произвести 150 млн доз вакцины в течение недели. Если исходить из открытых данных, российскую вакцину, испытания которой только завершаются, в количестве 10 млн доз планируют выпустить к январю. Поэтому нам нужно дотянуть это время с минимальным объёмом заражений и спокойно выйти на вакцинацию, держа ситуацию под контролем.
— То, что сейчас происходит в Кемеровской области — это «вторая волна» коронавируса, о которой так много говорят?
— Однозначно, это не она. Это продолжение первой волны — в нашем случае она очень растянута во времени. Более того, мы делали совершенно осознанно всё для того, чтобы растянуть её. Нашей главной задачей было и остаётся оказывать медицинскую помощь всем, кто в ней нуждается.
Чем больше одномоментная заболеваемость, тем больше нагрузка на систему здравоохранения. Рост заболевших коронавирусом влечёт сокращение оказания других видов медпомощи. Сколько бы ни было заболевших, «напечатать» врачей невозможно. Их столько, сколько есть. И чтобы перевести их на «ковидных» больных, нужно отвлечь их от другой работы.
Если сегодня мы посмотрим в прошлое, на Италию и другие страны, где была огромная смертность, то увидим, что причиной этой смертности была как раз перегруженность системы здравоохранения. Чтобы не выходить за тот 1% смертей, система должна работать нормально. Как только она начнёт захлёбываться, мы увидим цифры Италии, Великобритании, других стран Европы, где летальность составляла от 5 до 15%.
— Мы живём с пандемией уже почти полгода и более-менее все знаем признаки заболевания. Изменилась ли как-то за это время симптоматика?
— Симптоматика та же: коронавирусная инфекция нетипична, её симптомы соответствуют заболеваниям верхних и нижних дыхательных путей. Кто-то называет специфическими симптомами COVID-19 сухой кашель, кто-то — интоксикацию. Но если бы это было так, нам не требовались бы лабораторные исследования и компьютерная томография для диагностики. В этом и проблема — коронавирусная инфекция очень похожа на другие заболевания, такие как грипп, парагрипп, прочие вирусные поражения и ОРВИ, пневмонии, и требует дифференциальной диагностики.
— У какого человека больше всего шансов получить тяжёлую форму заболевания?
— Коронавирусная инфекция до сих пор изучена слабо, но точно известно, что она приводит к тромботическим осложнениям, нарушению кровоснабжения тканей и систем. Поэтому наиболее уязвимы перед ней люди с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, прежде всего ишемической болезнью сердца.
Также особенно уязвимы люди с заболеваниями лёгких, сахарным диабетом, иммунодефицитом. И, конечно, в группе риска находятся пожилые люди. Чем больше возраст, тем больше накапливается хронических болезней в организме. Соответственно, у пожилых сочетаются сразу несколько факторов риска, которые вместе с коронавирусной инфекцией могут стать фатальными.
— Почему в большинстве регионов, том числе в других сибирских, заболеваемость идёт на спад, а в Кузбассе растёт?
— Судя по официальной статистике, пики у большинства соседних регионов пройдены, в них идёт уменьшение числа заболевших. Превратится ли оно в какой-то новый подъём с осенним периодом — прогнозировать сложно. При этом у наших соседей максимальные цифры подъёма превышали те, что мы на сегодня имеем у себя в Кузбассе, наверное, в 2-3 раза. И дневная заболеваемость у них — Новосибирской области, Красноярского края, Республики Алтай — была в несколько раз выше, чем даже средняя. Мы же всё время шли позади этого процесса: по количеству заболевших, темпам прироста. И сегодня, по сути, мы проходим той же дорогой, которой многие уже прошли. Но по более плоской и плавной траектории.
— То есть это наш пик?
— Возможно, это он. Законов эпидемиологии для нас никто отдельно не писал, они везде одинаковые. И если темп заболеваемости у нас ниже, то и на пик мы выйдем позже. Повторюсь, для этого осознанно нами делалось и делается всё — чтобы не перегрузить систему здравоохранения. Потому что одновременное поступление 400-500 больных за сутки в течение нескольких дней может вывести из строя любую медицинскую систему. А это приведёт к очень серьёзным негативным последствиям.
— Пожалуй, самая обсуждаемая и оспариваемая ограничительная мера — ношение масок в общественных местах. Всё-таки, для чего нужны маски?
Представим, что эту маску надел больной человек. И он кашляет или чихает. При каждом таком действии под большим давлением изо рта вырывается струя воздуха, которая преодолеет не 1,5 метра, а гораздо больше. Когда больной человек чихает, инфекция покидает его организм, но остается внутри маски. Она не разлетается аэрозолем на окружающих и не заражает их.
При коронавирусной инфекции, которая относится к респираторным, самое важное — это расстояние. Полутораметрового расстояния между нами, в принципе, достаточно для защиты. Но ведь иногда это расстояние невозможно соблюсти. Тогда мы либо остаемся один на один с опасностью, либо принимаем какие-то меры, которые позволят эту опасность снизить. Какие меры? Доступные. Из доступных это маска.
— Повторное введение ограничительных мер в ряде городов Кузбасса для многих оказалось неприятной новостью, особенно для предпринимателей. Неужели это неизбежно, и нет вариантов, например, не останавливать работу тех же ресторанов, где пропускная способность невысокая?
— Да, это сложно. Но если говорить о тех же ресторанах, кафе и барах, я не знаю, как можно есть и пить в маске. А заверения о соблюдении всех правил и реальная ситуация, к сожалению, очень сильно отличаются: в подавляющем большинстве случаев мы не видим той дисциплины, о которой говорят предприниматели.
Есть чёткие рекомендации Роспотребнадзора, составленные сотрудниками научно-исследовательских организаций. И в них по ступеням разграничены рекомендации по работе тех или иных объектов, в том числе объектов общественного питания, в условиях пандемии. И в соответствии с ними в фазе роста рестораны, бары, кафе и прочий общепит всё-таки не могут быть открыты.
Очень хотелось бы избежать ситуации с жёсткими ограничениями, как в Москве или Подмосковье, когда было просто невозможно выйти на улицу. Людей оставили без права на свободное передвижение. Они поступились частью удобств и комфорта на время, чтобы сбить рост заболевания.
И если сейчас мы потеряем контроль над заболеваемостью, то экономические последствия будут гораздо жёстче, нежели после коротких двухнедельных закрытий. Да, это неприятно, это отнимает доходы, но ситуация объективная. Эпидемия развивается по своим законам, и с этим нужно считаться. И важно понять, что борьба с пандемией — это не дело Роспотребнадзора, Минздрава или властей. Это общая проблема и общая борьба.
Фото: Telegram-канал «Коронавирус в Кузбассе. Оперштаб»
ВКонтакте Twitter Одноклассники